Период между «Красавицей и чудовищем» и «Смешным происшествием по дороге на Форум» длился с января по апрель. Помимо учёбы в школе, мне также нужно было пройти прослушивание на театральные программы колледжа. Ответ на свой главный вопрос «Достаточно ли я хороша, достаточно ли красива и стройна, чтобы специализироваться на этом в колледже?» я получила тогда, когда, будучи временно худой, я стала получать профессиональную актёрскую работу.

Сразу после закрытия «Красавицы и чудовища», за две недели до начала прослушивания в колледже, мне сделали стоматологическую операцию. У меня во рту стояло два моста (один из них находился на месте чудо-зуба), а над мостами, из-за отсутствия корней, дёсны выглядели впалыми. Поэтому мне сделали пересадку: взяли часть нёба (да, в полном сознании), смешали с какой-то животной костной мукой (боже праведный), а затем засунули в десну над двумя зубными мостами, чтобы та не выглядела впалой.

Мало того, что сама процедура была ужасной, так ещё и главный пародонтолог, который делал большинство моих операций, разозлился на стоматолога за неправильно сделанную пересадку. Наверное, тот парень специально сделал так, чтобы операция была более болезненной, менее эффективной и плохо поддавалась заживлению? Что ж, я знаю только одно: сразу после операции мама вычитала, что костная мука уже не применялась, потому что какая-то её часть оказалась заражена коровьим бешенством. Я даже не знала, как переварить полученную информацию. Я потеряла дар речи. Я до сих пор не чувствовала рта – гораздо дольше, чем обычно (иначе мы бы не стали планировать операцию перед прослушиванием в колледже). Хуже того, костная ткань фактически вываливалась из отверстия в десне. Через пять дней мне предстояло прослушивание в Нью-Йоркском университете, а я не могла отрепетировать песню или монолог, потому что мой рот онемел. В итоге я просто отключилась и притворилась, что всё нормально. Основная тяжесть стресса выпала на долю мамы. Когда она прочитала о коровьем бешенстве, её руки начали дрожать и не переставали ещё несколько месяцев.

Дёсны так и не зажили должным образом и остались впалыми – пересадка себя не оправдала. Хуже того, из отверстия в верхней части рта в течение нескольких лет высыпалась костная мука. Единственный плюс заключается в том, что я так и не заболела коровьим бешенством, а за день до того, как мы уехали на прослушивание в колледж, ко мне вернулось ощущение во рту, и я снова смогла говорить.

Весь год я находилась в состоянии борьбы или бегства. Речь шла только о выживании. Я недоедала, недосыпала, пока костная мука вываливалась из дыры в десне. Каждый день был направлен на то, чтобы дотянуть до следующего изнурительного дня, где я продолжала недоедать и недосыпать. Ирония в том, что я думала, будто это полезно для здоровья. Ведь так? Мне же нужно оставаться худой? Однако моё стремление к стройности только усугубляло усталость и хронические проблемы со здоровьем, которые в конечном итоге можно было вылечить лишь экстремальным отдыхом.

Если бы кто-нибудь подсел ко мне и сказал: «Кэролайн, мне кажется, что у тебя расстройство пищевого поведения или, как минимум, проблемы с питанием», я бы подумала: «Нет, ты не знаешь, о чём говоришь. Мои проблемы связаны с весом, и я во всём разберусь».

Недостаточная осведомлённость о расстройствах пищевого поведения – это серьёзная проблема. Мы не понимаем, насколько они распространены и как легко могут маскироваться под «любовь к здоровому образу жизни». Мы даже не понимаем, как часто мы хвалим людей за неправильные привычки или полноценное расстройство питания. Например, вы поддерживаете человека, который последние три года «успешно» придерживался плана питания Whole30? Или же вы хвалите расстройство пищевого поведения? Нарушенные привычки настолько нормализованы и прославлены в нашей культуре, что большинство расстройств так и остаются незамеченными.

Почему это происходит? Во-первых, потому что мы ценим худобу и физическую форму больше, чем психическое здоровье. Или мы предполагаем, что стройность и фитнес являются психическим здоровьем, и не понимаем разницу между заботой о себе и опасным механизмом преодоления трудностей. В мире здравоохранения и психического здоровья данная тема представляет серьёзную проблему. Кроме того, это одно из самых токсичных проявлений культуры диет. Поскольку диеты и физические упражнения в целом считаются полезными для здоровья, их часто назначают как лекарство от всего на свете, не проводя никакого обследования на предмет расстройств пищевого поведения и не понимая, как часто люди садятся на диету и превращают её в расстройство питания. Разница между неупорядоченным питанием и расстройством пищевого поведения заключается, по сути, только в степени тяжести, но эта грань довольна размыта. Расстройство пищевого поведения – это психическое заболевание, которое зачастую диагностируют по весу, что на самом деле является ошибкой.