Эрман так слёзно умолял найти ближайшее место для занятий, что Вероника Генриховна, которая сперва категорично отказывалась принимать нового ученика, прониклась актёрскими способностями и нашла окно на следующий день.

Всё утро Святослава готовили к этой встрече. Детектив сперва настаивал, что идти должен Гена, мол, женщина — основной подозреваемый, и может знать Вишневского в лицо. Ведун же был непреклонен: если пойдёт кто-то из детективов, то получит урок по классу фортепиано и проклятие сверху. Нет, только он один сможет почувствовать враждебную силу, и противостоять ей. Мужчины, естественно, не знали, потому долго спорили, отказываясь внемлить непонятными аргументами и нечеловеческому упрямству нанимателя.

Когда на город опустился вечер, они взяли серую пыльную машину и поехали к нужному дому в историческом центре. В этом районе квартиры стоили приличных средств, но встречались и коммуналки. Вероятно, женщина жила именно там и принимала в своей комнате, что неудивительно для этого города.

— Проведём до подъезда, — сказал Эрман, паркуясь за два дом до нужного.

— Исключено. Будет выглядеть сомнительно — вдруг она смотрит в окно.

— Я не имел в виду за ручку и вприпрыжку. Понаблюдаем из-за угла

— Тогда ладно.

Детектив предложил позвонить ему из квартиры и поставить звонок на громкую связь, но Свят отказался, дабы один случайный звук не разрушил всё, к чему они так долго шли. Далее Эрман стал настаивать на потайном микрофоне, Святослав не протестовал, решив, что сорвёт устройство, если разговор свернёт в русло, о котором знать не обязательно.

Наконец, он отправился навстречу. Наличие за собой хвоста никак его не пугало, но и не сильно успокаивало: с этим врагом совладает лишь он один.

Свят позвонил в домофон, с трудом разобравшись в старой системе кнопок, ему сразу же открыли.

Парадная встретила тусклым светом жёлтой лампы и вонью помойки. Вишневский огляделся — нужно было попасть на четвёртый этаж, но на лифте за железной решёткой висела табличка «Не работает». Он стал подниматься по лестнице, вслушиваясь в грохот собственных шагов. На третьем этаже света не было. Свят ступил на площадку, шагнул два раза влево, стараясь нащупать перила, как вдруг на него кто-то упал. Резкий запах мочи и перегара ударил ему в нос.

Святослав попытался оттолкнуть тело, но оно упрямо хватало ведуна за руки.

— Эй, зачем вы толкаетесь? Темно, как у негра в жопе, и ходят всякие…! — возмутился мужчина, заплетающимся языком, и дальше добавил что-то нечленораздельное.

— Простите, — сказал Свят, отцепив от себя пьяницу.

— То-то же … — пробормотал человек и поплёлся вниз.

Он вышел на свет, и Вишневский увидел спину престарелого бродяги-алкоголика.

Выдохнув, ведун попытался отряхнуться от запаха, который, казалось бы, въелся в кожу при касании. Одновременно зачесалась голова, и смертельно захотелось вымыть руки.

Наконец, добравшись до квартиры, он нажал на единственный звонок, а значит, женщина жила не в коммуналке. Это было неожиданно — содержать такую жилплощадь накладно, тем более с её родом занятий. Не удивительно, что она выпрашивала у Кривоноса «подарок».

Вероника Генриховна открыла после третьего настойчивого звонка. Перед Святом предстала невероятно ухоженная женщина пятидесяти лет, с аккуратной укладкой и неброским макияжем — красивая породистая дама, которую не испортил возраст. Она куталась в ажурную шаль, будто тонкими белыми нитями пыталась отгородиться от мира.

— Добрый вечер, Марк. — поприветствовала она его. — Простите за ожидание.

— Эм, — замялся Свят, который забыл, что они изменили имя, — Здравствуйте. Ничего страшного.

— Проходите, пожалуйста, первая комната слева.

Женщина отступила внутрь, пропуская его в просторный длинный коридор, обитый резными деревянными панелями и украшенный множеством картин.

— Могу я воспользоваться уборной? На лестнице случился один инцидент.

— Конечно.

Она показала ему гостевую ванную аккурат у входной двери. Святослав повесил куртку на вешалку, разулся и поспешил тщательно вымыть руки. Он трижды намыливал и смывал, но ощущения грязи не покидало. Он также внимательно осмотрел себя в зеркале и прочесал пальцами волосы, вытряхивая воображаемых вшей. Немного успокоив свою мнительность, он пошёл в зал для занятий.

Свят оказался в просторной, светлой комнате с высокими потолками и полукруглым окном, у стены стояло резное антикварное пианино, по периметру были развешаны фотографии и дипломы в рамках, на полках массивных стеллажей располагались кубки, сувениры и прочие безделушки. Здесь было достаточно уютно, если бы не удушающий запах индийских благовоний, который, кажется, пропитал эти стены. Святослав чихнул, он ощутил, как начинает болеть голова.