Потом Джеки обратила внимание на собственные картины Аннализы – они все были на тему любви. О том, как люди любят других людей. Художница остановилась на работе, которую Аннализа закончила только сегодня утром. Картина даже еще не просохла. Она изображала вереницу женщин и детей, стоявших на площадке перед аэропортом с огромным плакатом «Добро пожаловать домой».

В новостях в связи с операцией по возвращению американцев на родину показывали, как солдаты приезжают из Вьетнама домой. Аннализа увлеклась этой идеей несколько дней назад. Конечно, кадры из видео запали ей в душу, ведь когда-то она тоже мечтала о том, как будет встречать своего солдата, вернувшегося с войны. Ей было несложно проникнуть в мысли людей, держащих плакат и отсчитывающих минуты до встречи. Эта картина стала еще одним шагом на пути к исцелению ее сердца.

Подперев локоть другой рукой, Джеки разглядывала картину и пощипывала подбородок. Аннализа отошла, чтобы не мешать наставнице.

Наконец, обернувшись, Джеки сказала:

– Аннализа Манкузо. Ты все-таки добилась своего, верно?

– Я все еще над этим работаю.

– И всегда будешь работать. Но ты, без сомнения, нашла свой голос. У меня просто нет слов.

Аннализа вспомнила, как семнадцатилетней девочкой входила в галерею этой женщины с оранжевой папкой под мышкой, и ощутила огромное удовлетворение.

– И должна сказать, у тебя неплохой вкус для хозяйки галереи, – добавила Джеки. – Часовой магазин и картины… Кто бы мог подумать?

Аннализа просияла.

– Я счастлива, что вы так думаете, Джеки.

– Я знаю, дела у тебя идут хорошо, но если захочешь выставиться в моей галерее – это для меня большая честь. Твои картины будут выглядеть на моих стенах просто потрясающе.

Как же долго я к этому шла, подумала Аннализа, мысленно похлопав себя по спине.

– Спасибо. Если бы вы только знали, как много для меня значит ваше предложение… Но пока, по крайней мере в ближайшее время, я останусь здесь. А там посмотрим. Мне очень нравится это занятие.

Джеки понимающе улыбнулась, еще раз взглянув на стену.

– И правда интересно, да? В любом случае, если когда-нибудь передумаешь – мое предложение в силе. Шэрон сказала, что ты будешь выставляться в апреле. Я очень тобой горжусь.

Джеки пошла к выходу.

Провожая ее, Аннализа сказала:

– Вы ведь знаете, что частично это и ваша заслуга? Никогда не забуду нашу встречу в галерее, когда мне было семнадцать. Хотя вы тогда ответили отказом, вы дали мне силы, чтобы не отступать от своей цели.

Джеки оглянулась:

– У тебя всегда была эта сила. Я просто наблюдаю, как на моих глазах рождается прекрасная художница.

И в ту же минуту все часы в магазине стали звонить полдень.

– Я так и знала, что вы не сможете бросить работу, – сказала Аннализа, увидев коробку с часами, которые починил Уолт. Шла первая неделя апреля, и Соединенные Штаты наконец отозвали из Вьетнама все войска. Уолт жил во Фрипорте, в доме престарелых, который разыскала Аннализа – в любом случае гораздо ближе к бабушке. Аннализа с радостью узнала, что Nonna навещает Уолта даже чаще, чем они с Селией.

Аннализа старалась приезжать хотя бы два раза в неделю и всегда привозила с собой коробку с часами для починки. Каждый раз она забирала готовые часы и оставляла новую партию.

– Так я хотя бы могу занять чем-то время, – объяснил Уолт, который лежал в постели.

Аннализа изо всех сил старалась оживить комнату цветами и картинами своих знакомых художников. На прикроватном столике стояла фотография бабушки в рамке. На стене у двери висела картина Аннализы, где Уолт и Nonna целовались возле магазина под навесом.

Уолт так ослабел, что большую часть времени проводил в постели, не считая утренних прогулок с ходунками по заднему дворику. Он потерял около десяти килограммов, хотя ему и так было некуда худеть; кожа на лице и руках обвисла. Но мыслил Уолт по-прежнему ясно.

– Эй, малышка, – позвал он Селию, которая теперь уже ходила и лепетала. – Встань-ка, обними меня.

– Слышишь, что говорит Вава? – поднимая Селию, спросила Аннализа.

– Вава, – повторила Селия, с улыбкой плюхаясь на кровать и протягивая ручки к Уолту.

Уолт обнял девочку.

– Растешь, крошка, да? Вот радость-то.

Селия потянулась, взяла старика за ухо и дернула.

– Большие, правда? – сказал он.

Аннализа хихикнула. Селия просто солнышко, освещает все вокруг.

Уолт сел, посадил малышку на колени, и они немного поболтали – насколько позволял ее ограниченный словарный запас. Старый часовщик умел рассмешить девочку. Аннализа благодарила судьбу за то, что ее дочка успела с ним познакомиться.

Посадив Селию в кресло смотреть по телевизору «Улицу Сезам», Аннализа достала белый пакет.

– Вам они еще не надоели?

С тех пор как в апреле открылся фермерский рынок, Аннализа каждую неделю привозила Уолту булочку с корицей.

Уолт открыл пакет, и комнату наполнил сладкий аромат.

– Сомневаюсь, что на небесах умеют готовить такие вкусные булочки.