Прежде она не представляла, несмотря на свою молодость, что за одну жизнь можно испытать столько любви и страданий. Аннализа не думала, что она какая-то особенная, но чувство, зародившееся между ними, – оно действительно было особенным. В очередной раз, переворачивая страницы их истории, Аннализа задумалась – почему все пошло не так? Как они смогли разрушить то прекрасное, что у них было? Да, люди изменяют друг другу и рвут отношения, но ей казалось, что у них все по-другому. Аннализа не верила, что остальные влюбленные в мире любили так же сильно, как они с Томасом.

– Ты что застыла? – подойдя к ней, спросил Глен. – Кто это?

Аннализа была перепугана до смерти. Неужели после всех этих лет они с Томасом наконец поговорят? Поговорят всерьез? Зачем он сюда приехал? Как он ее нашел?

Она оглянулась на Глена, который однажды попытался и не смог заменить ей Томаса.

– Мне надо, чтобы ты забрал Селию на пляж.

Видимо, уловив в голосе Аннализы серьезные нотки, Глен посмотрел на нее с тревогой.

– Что случилось?

– Приехал Томас.

Этих слов оказалось достаточно. Когда они с Гленом успокоились на том, что они останутся просто друзьями, Аннализа рассказала об отношениях с Томасом, которые были похожи на американские горки.

Глен взглянул на «Фольксваген».

– Ясно.

Он потянулся к Селии, обвивавшей руками шею матери.

– Иди ко мне, Си. Давай-ка спустимся к воде и поищем там крабов.

Когда Аннализа передала дочку Глену, «Битл» двинулся в их сторону. Не говоря ни слова, Глен поспешил с девочкой к пляжу.

Аннализа увидела лицо Томаса через лобовое стекло, и сердце забилось гулко, как индейский барабан.

Когда он вышел из машины, Аннализа сказала:

– Если ты сейчас скажешь, что просто проезжал мимо, то я в тебя чем-нибудь брошу.

Томас улыбнулся. Он казался счастливым, искренне довольным жизнью и в хорошем расположении духа – и это только все усложняло.

– Ты не поверишь, – начал объяснять он. – Я стал расспрашивать прохожих в городе, как вдруг услыхал звон ветряных колокольчиков. Оказалось, что у тебя галерея в центре города, а в дверях весит музыкальная подвеска. Я очаровал там девушку, и она рассказала, где ты живешь.

– Очаровал, значит?

Аннализа вернулась к легкому тону, привычному с прежних дней, несмотря на все свои секреты. Она чуть не сказал Томасу, что эту подвеску она сделала вдвоем с их дочерью, но потом решила, что это не слишком удачный способ объявлять новости, да и стоит ли говорить ему вообще?

– На самом деле я назвался твоим кузеном, – по мере сил изображая Марлона Брандо, Томас покрутил в воздухе рукой и с неким подобием сицилийского акцента объявил: – Меня зовут Вито Манкузо. Я потерял адрес моей кузины Аннализы. Не могли бы вы мне помочь? Мы не виделись много лет, и я опаздываю на встречу.

Поддавшись сиянию его обаятельной улыбки, Аннализа опустила подбородок:

– Говоришь, Вито? Похоже, пора усилить мою охрану.

Обменявшись с ней усмешками, Томас бросил взгляд на Глена и Селию, которые шли к лестнице, спускавшейся к воде, и, похоже, сдался разбиравшему его волнению.

– В общем, прости, что явился без приглашения. Я…

Внезапно он растерял все слова, как и сама Аннализа.

Она понятия не имела, зачем он сюда приехал и что ему говорить в конце-то концов. Воздух снова наполнился памятью о прошлом, и любовь к Томасу стала расти.

Томас огляделся; от волнения он не знал, куда деть руки.

– Мне надо было поговорить с тобой. Я больше не мог ждать ни минуты, – наконец сказал он, сунув руки в карманы брюк хаки. – Черт, Анна, я скучаю по тебе. Не понимаю, что случилось. Митч что-то сказал про другую девушку? Ты думала, я с кем-то встречаюсь?

Аннализа посмотрела в его глаза – иногда они отливали голубым, но сегодня были зелеными. Она не знала, с чего начать. С этого так называемого недопонимания? С их ребенка? С их чувств, которые, очевидно, никуда не делись? Аннализа едва дышала при мысли о том, что наделала ошибок после того, как увидела ту фотографию.

– Может, зайдешь, – дрожащим голосом предложила она и поднялась на крыльцо, жестом приглашая его за собой.

Кажется, Томас обрадовался – словно до этого боялся, что она его прогонит. Если бы он только знал…

Когда они подошли к двери, он спросил:

– Ты уверена? Я не хотел бы…

– Идем, Томас. – Аннализа открыла перед ним дверь. – Нам есть о чем поговорить.

В прихожей их приветствовали папа римский, Джон Ф. Кеннеди и Фрэнк Синатра, взиравшие на гостей со своего места над купелью со святой водой. Томас заглянул в гостиную и окинул взглядом роскошную лестницу на второй этаж. Наверное, он гадал, каким же образом Аннализа очутилась в этом доме.

С первого взгляда было заметно, что в Грейстоуне поселились итальянцы. Почти в каждой комнате стояли иконы Девы Марии. Повсюду красовались накрахмаленные салфетки и распятия. Мебель осталась прежней, но стены теперь были увешаны картинами, которые нарисовала или нашла Аннализа.