Взвинченная страхом, она положила Эмму к себе на колени, вгляделась в ее лицо и похлопала по щекам, надеясь привести девочку в чувство. Глаза были открыты, но сознание блуждало где-то далеко. Аннализа инстинктивно сунула два пальца девочке в рот, надеясь нащупать таблетки.

– Сколько штук ты приняла? – спросила она.

– Какая разница, – вяло пробормотала Эмма. – Я не смогу жить здесь одна. Какое тебе дело? – Ее мутные глаза закатились. – Я всем мешаю…

Кажется, ее покидало сознание; глаза закрылись.

– Томас! – стараясь не терять присутствия духа, крикнула Аннализа. – Мне нужна помощь!

Она не знала, что делать, но понимала, – надо действовать быстро. Девушка крикнула еще раз, однако шансов, что ее кто-то услышит в этом гигантском доме, было мало. Значит, желательно вызвать у Эммы рвоту. Раньше она такого не делала, но надо было попробовать, прежде чем бросать девочку и бежать за помощью. Эмма безвольно перекатилась на бок, и Аннализа сунула два пальца ей в горло.

– Эмма, – отчаянно взмолилась она, – ну помоги мне. Надо, чтобы тебя стошнило.

Девочка что-то промямлила.

– Томас! – закричала Аннализа.

В ее голосе слышался страх.

Эмма стала давиться, и Аннализа засунула пальцы еще глубже. Тогда наконец сработало, и на ковер полилось содержимое желудка Эммы. Аннализа увидела в луже рвоты полурастворившиеся оранжевые таблетки и густую оранжевую жидкость.

Аннализа встала – больше она ничем не могла помочь.

– Эмма, я за помощью. Скоро вернусь.

И она выбежала из комнаты.

Мистер Барнс прибежал в комнату ожидания Медицинского центра Давенпорта прямо с гольфа.

– Где она?

В его вопросе сквозили гнев и страх. Манжета правой штанины была испачкана травой; из заднего кармана торчала перчатка для гольфа.

Томас и Аннализа уже час провели в больнице. Они сидели на стульях возле стены, половину из которых занимали другие посетители, с тревогой ждавшие новостей о своих родных. В зале пахло болезнью, хлоркой и горем.

Услышав голос мистера Барнса, оба подняли головы. Томас указал направо, в коридор.

– В палате 301. С ней мама. Она поправится, отец. Аннализа спасла ей жизнь.

Мистер Барнс свирепо покачал головой, промчался мимо стойки регистрации и толкнул распашные двери.

Томас сгорбился. Аннализа положила руку ему на спину. Она не знала, что еще сказать. Ей ужасно не нравилось, что он считал себя в ответе. С тех пор как они приехали в больницу, Томас почти только об этом и говорил. К счастью, Эмма была вне опасности. Врачи промыли ей желудок и поставили капельницу. Она уже разговаривала.

Аннализа и сама чувствовала вину. А как иначе? Конечно, не она дала Эмме таблетки. Но разве она не знала все это время, что девочка плохо воспримет новости об их переезде в Портленд? Надо было заранее пойти с Томасом и рассказать новость вместе. Или, если уж на то пошло, вообще не звать Томаса с собой. Аннализу раздирали противоречивые чувства. Ей было больно, ведь Эмма пошла на такой страшный шаг, потому что хотела умереть. Теперь это событие никогда не изгладится из ее памяти.

Пока они молча сидели и ждали, Аннализу стали переполнять сомнения. Еще утром она была твердо уверена в своем решении, но теперь лицо Эммы, перед тем как она потеряла сознание и из рта у нее полилась рвота, не шло у нее из головы.

Надо было всего лишь прислушаться к тому, что говорили другие, и ничего бы не случилось. Ведь даже Nonna, у которой не было никаких скрытых мотивов, ее предупреждала. Даже мистер Барнс в данном случае оказался прав, требуя, чтобы они с Томасом расстались.

Но нет, Аннализа поддалась велению сердца. Махнула рукой на мнение бабушки и родителей Томаса, а самое главное – на то, что подсказывал ей здравый смысл, и решила, что надо разобраться в чувствах к Томасу. И что же хорошего из этого вышло? Она успешно разрушала семью Барнс.

Аннализа пыталась убедить себя, что дело не в ней. Что даже если бы Томас не уезжал из Давенпорта, Эмма с ее ранимым характером все равно рано или поздно попала бы в больницу… Ведь она и до этого однажды пыталась покончить с собой. Но от таких мыслей было мало проку.

Она закрыла глаза. Вот бы ничего этого не случилось. Как сложилась бы жизнь Эммы, если бы Аннализа не поехала на концерт Cold River или у нее хотя бы хватило благоразумия не напиваться и не курить траву до полного помрачения? На следующий день она ведь могла выпроводить Томаса еще до того, как тетя затащила его на субботний ужин. Или не писать у него на руке номер своего телефона, будто глупая школьница. С этого все и началось. С той минуты жизнь бедняжки Эммы вошла в новую колею и привела ее в больницу. И теперь Аннализа гладит по спине парня, которому почти сломала жизнь.