– Я знаю, – погладив ее по руке, ответил он. – Просто не хотел тебя волновать. Кроме того, я думал, что смогу оспорить решение, или отец меня выручит. Он знает одного парня из команды. Но оказалось, что стоит только получить повестку – и даже первоклассный марочный виски не спасет от двухлетней повинности.

Аннализа скрестила руки на груди. Ей хотелось обнять Томаса, но она не имела права.

– Почему у тебя испортились оценки?

Томас только махнул рукой.

Ах вот оно что… Все было видно по его глазам. Он забросил учебу из-за истории с Эммой. Ну и конечно, из-за разрыва с Аннализой. Вина обрушилась на девушку с новой силой.

– Месяц выдался непростой, вот я и пропустил несколько тестов.

От одного вида Томаса у Аннализы разрывалось сердце. Черт возьми, это она во всем виновата! Не согласись она тогда встречаться, он бы не собирался сейчас во Вьетнам.

– У тебя все готово? – спросила Аннализа.

Она принимала его судьбу так же близко к сердцу, как и свою.

– Да, утром я уплываю в форт Дикс. Все решено.

Он говорил так уверенно, словно уже принял выпавший жребий с привычным ему достоинством.

– Ты точно попадешь во Вьетнам?

Аннализа видела бесконечные мешки с трупами, которые выгружали из самолетов. Мысль о том, что его тело может оказаться среди них, жгла ей сердце.

– Заранее нельзя сказать, – пожал плечами Томас. – Митч попал туда только через девять месяцев. После лагеря базовой подготовки я пройду дополнительное обучение, а там – кто знает. Может, к тому времени война закончится. А может, мне повезет, и меня отправят на базу в Германии или в более безопасное место.

– О господи, Томас.

Из глаз Аннализы покатились жгучие слезы. Она распахнула объятия. Девушка надеялась, что они с Томасом немного охладели друг к другу, но снова оказаться в надежном кольце его рук было все равно что вернуться домой.

Запах его кожаной куртки напоминал об их прежней близости, а сегодня Томас говорил «прощай», и дела оказались намного серьезнее, чем при прошлом разговоре. Аннализа плакала у Томаса на груди от страха, что любовь всей ее жизни может и не вернуться домой. В голове мелькали мысли об упущенных возможностях. А если бы она не расставалась с Томасом? Или отказалась от того первого свидания? Или не приглашала Эмму в гости?

Наконец отстранившись, она вытерла глаза.

– А если уехать в Канаду?

Томас решительно покачал головой.

– Я не стану сбегать. Все нормально. Я уже свыкся с тем, что мне предстоит.

Аннализа посмотрела наверх. По небу медленно проплывало облако. Ее мысли приняли мрачный оборот: она вспомнила новости из газет и репортажей за последние несколько лет. О солдатах, которые не вернулись домой. Или вернулись, но без рук и без ног. Или остались целыми и невредимыми с виду, но война так поломала их психику, что они не смогли жить нормальной жизнью.

Самое ужасное, что даже если он вернется домой, то станет другим человеком. Как и все остальные солдаты.

Ведь это Вьетнам.

– Анна, я серьезно. Это будет не страшнее моих домашних скандалов. Одной пушкой больше, одной меньше… Я готов. Митч все еще там. Может, мне повезет, и мы встретимся. Я пришел попрощаться и… – По щеке Томаса скатилась слеза. – И еще хотел спросить: ты не откажешься мне писать? Я знаю, тебе не нужен парень и уважаю твое решение, но я подумал – может, мы останемся друзьями? Но если не хочешь…

Аннализа не выдержала и снова зарыдала.

– Да, я буду тебе писать. Куда же я денусь…

Томас снова ее обнял.

В этот раз, когда они разомкнули объятия, Аннализа спросила:

– А как справляется Эмма?

Девушка вытерла лицо. Она вспомнила, что война отнимает Томаса не только у нее одной.

– Эмма, понятное дело, сильно переживает. Я не хочу ее бросать, но у меня нет другого выбора… – Он хотел добавить что-то еще, однако остановился. Неужели есть братья, которые любят сестру так, как Томас?

Аннализа потянулась за его рукой: она не хотела его отпускать, не хотела терять его. Все прежние заботы утратили смысл.

– Не представляю, каково сейчас Эмме. Жизнь несправедлива, да? Звучит по-детски, но это правда. А мы-то думали, что хуже уже некуда.

Томас посмотрел на их переплетенные пальцы.

– И не говори.

Он тоже ощущал связующую их нить? Или мысленно уже был на войне и ему некогда было думать о любви?

– Я буду навещать Эмму из Портленда, – пообещала Аннализа. – Ей наверняка понадобится поддержка. Передай, пожалуйста, что я всегда ей рада… если она когда-нибудь захочет меня видеть.

Томас ответил улыбкой.

– Спасибо за то, что так добра к ней. Я обязательно передам. Что скажешь насчет машины, Анна? Присмотришь? Она понадобится тебе, чтобы навещать бабушку.

– Не нужна мне твоя машина, глупый, – рассмеявшись сквозь слезы, ответила Аннализа.

Томас оглянулся на такси.

– Я уже заплатил таксисту, чтобы он приехал сюда со мной. Я в любом случае оставлю машину, Анна. И я хочу тебе помочь. Прими ее как подарок от друга.