Одно было ясно: Аннализа еще никогда не встречала такого необыкновенного учителя, как Шэрон Максвелл, и даже если она ничему не научится на первом уроке, зато насмеется на всю жизнь вперед. Натурщик держался достойно, и к концу задания все ученики в классе перезнакомились и сплотились в одну команду.

Вернувшись вечером домой, Аннализа намешала себе обычных спагетти с маслом и пармезаном, села на диван и позвонила Эмме Барнс. После разрыва с Томасом Аннализа, несмотря на все желание помочь его сестре. избегала с ней общения. Прошло немало времени, но теперь она наконец созрела для того, чтобы протянуть руку помощи. Да и вся эта история с обнаженным натурщиком подкинула ей удачный повод.

Трубку подняла миссис Барнс. Для приличия они поболтали ни о чем, и потом Аннализа попросила позвать Эмму. Миссис Барнс долго мялась и наконец сказала:

– По-моему, она еще не готова.

Аннализа расстроенно покачала головой.

– Понятно. Тогда… передайте, пожалуйста, что я буду рада поговорить, когда ей захочется.

– Передам. Это очень мило с твоей стороны. Как твои успехи, Аннализа?

– Спасибо, я справляюсь. Кстати, а как дела у Томаса? Он что-нибудь писал?

Раньше они о нем не упоминали.

– Писал однажды. Он заявил, что ненавидит отжиматься и что после армии даже я сойду за великого повара.

Аннализа хмыкнула. Только Томасу могла сойти с рук подобная шутка в адрес матери.

– Я так и не знаю его адреса в форте Дикс. У вас, случайно, нет его под рукой?

Последовала длинная пауза.

Зря она спросила. Похоже, миссис Барнс любит ее не больше своего мужа, особенно теперь, когда Аннализа уже не связана с ее сыном.

– Я обещала ему написать, – добавила Аннализа.

Еще одна пауза.

– Минутку, сейчас поищу.

Получив от миссис Барнс адрес, Аннализа торопливо закончила разговор. Взяв бумагу и ручку, она написала Томасу обещанное письмо. Рассказывать было особо нечего, Аннализа лишь вкратце сообщила, что наконец-то нашла квартиру над часовой мастерской, которая трезвонит каждый день в полдень и в полночь. Потом спросила, как он отдыхает в летнем лагере. Построил с друзьями крепость? Успел поиграть в стрелялки? Уже складывая письмо, девушка задумалась, стоит ли говорить, что она повредила его машину. С другой стороны, а зачем? Меньше знаешь – крепче спишь.

Рисуя город, Аннализа ощущала покой и чувствовала, что делает важное дело. Она уделяла мало времени новым друзьям с работы, зато оставалась верной своей мечте, отвлекаясь от кисти и красок, только чтобы отстоять смену в универмаге и встретиться с одноклассниками из художественной школы Шэрон. За почти три года в Пейтон-Миллзе она изголодалась по общению с другими художниками. После того как Аннализа четко дала понять трем парням из класса, которым, кстати, было далеко до Томаса, что ей не нужны отношения, все стало тихо и мирно.

Аннализа и не подозревала, сколько всего сможет увидеть с балкона, сидя за мольбертом. Следуя совету Шэрон искать связь с тем, что рисуешь, девушка стала придумывать имена людям, которые жили через дорогу. Если занавески были открыты, она подглядывала за повседневной жизнью в квартирах, а потом в меру своих способностей переносила ее на бумагу. И с каждым мазком кисти пыталась представить себя на месте людей, которых рисовала. Она придумала имя и историю старушки из дома напротив, стесняющейся сушить на балконе нижнее белье, и молодой семьи, садившейся ужинать, как только отец возвращался с работы.

Телефонная будка через дорогу стала окошком в мир людей, которые снимали трубку – их жизнь Аннализа тоже примеряла на себя. Рядом с будкой обитал голубь – он клевал крошки и улетал на кривую ель или на вяз, росший у агентства недвижимости на углу. Аннализа часто дополняла им картину.

Представляя, с кем разговаривают люди в будке, и ставя себя на их место, девушка смело давала волю воображению. В ее фантазиях одна женщина звонила отцу впервые за двадцать лет, узнав, что он умирает. Прохожий в пиджаке, которого Аннализа окрестила Филипом, бронировал столик в ресторане для себя и своей жены, потому что забыл вчера поздравить ее с днем рождения. Может, это и означало искать связь, как и говорила Шэрон? Может, Софи Лорен именно так и вживалась в роль? Пойми своего героя, и тогда сможешь правдиво его нарисовать.

Сколько же нового узнала Аннализа, занимаясь у Шэрон Максвелл! Раньше она отрабатывала технику мастерства, но никто не учил ее, что в серьезные работы необходимо вкладывать чувство. Занятия у Шэрон были скорее сосредоточены на способах самовыражения, чем на формальных вопросах живописи. На одном занятии они даже рисовали только одним цветом.