Когда часовая мастерская Уолта стала привлекать покупателей, интересующихся только одними картинами, Аннализа почувствовала себя Джеки Бертон в миниатюре. С учетом сбора старых долгов, продажи картин и повышенного спроса на часы, благодаря выросшему потоку покупателей, март обещал стать самым прибыльным месяцем для магазина за последние шесть лет. Аннализа полностью оправилась после потери работы в универмаге и доказала, что ей незачем возвращаться в Пейтон-Миллз и она может продолжать поиски своего голоса.

Девятнадцатого марта пришло второе письмо от Томаса, и Аннализа поймала себя на мысли, что колеблется – читать его или нет. Самое главное – письмо доказывало, что парень жив. С той минуты, как Аннализа проводила Томаса, не прошло и дня, чтобы она за него не волновалась. Может, больше ей ничего от письма и не нужно. Здравый смысл подсказывал, что Томас опасен, ведь он снова без спроса ворвался в ее жизнь, и чтение его писем только продлит ее страдания.

Аннализа положила письмо на стол и ушла в спальню рисовать. Однако дурацкий конверт, словно в доказательство ее сомнений, не давал покоя, и вдохновение не шло, хоть убей. В последнее время Аннализа отвлеклась от сильных женщин и работала над серией портретов современных людей в поиске своего предназначения. Но как сосредоточиться, когда в соседней комнате ждет ответа письмо Томаса?

Сдавшись, Аннализа бросила кисть в бокал с водой и взяла конверт. Удобно устроившись на диване, она погрузилась в чтение.

Знаешь, кого мне не хватает? – писал Томас на этот раз. – Тебя.

Аннализа остановилась и перечитала первую строчку. Парень откуда-то знал, как поразить ее в самое сердце.

Я знаю, что мы просто друзья, и если останемся друзьями навсегда, то и ладно. Но я не хочу больше притворяться, что не люблю тебя. Только благодаря тебе я до сих пор жив, лишь ради тебя хочу вернуться домой.

Аннализа на секунду перестала читать – она поняла, что Томасу больше нет дороги назад. Ей остается или и дальше поощрять его перепиской, или официально разрывать отношения.

У меня есть к тебе просьба. Я хочу, чтобы ты ко мне приехала, но пойму, если ты не сможешь или не захочешь. Начиная с двадцать четвертого мая у меня будет неделя отпуска на Гавайях; мне дадут номер в отеле на Вайкики-Бич. Приезжай ко мне. Даже если приедешь просто как друг, будет все равно здорово побыть вместе. Кстати, семью я не предупредил. Пусть это останется между нами.

Аннализа дочитала письмо, включая адрес, по которому можно было послать срочную телеграмму, если она захочет приехать. Девушка откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, переваривая просьбу Томаса. Какое счастье будет увидеть его, прикоснуться, сказать, что она попробует найти в своей жизни место и для него, и для своего творчества. Да еще Гавайи… Аннализа уже представляла, как они будут бродить по пляжу на закате, взявшись за руки, и снова смеяться.

И тут Аннализа опомнилась. Она никогда в жизни не летала на самолете и даже не представляла, сколько стоит билет на Гавайи. Деньги – еще полбеды, но справится ли Уолт в одиночку, если она уедет на неделю? Стоп, неужели она думает о предложении Томаса всерьез? Купить билет на самолет – значит снова броситься очертя голову навстречу любви. В прошлый раз это плохо кончилось. Где гарантия, что теперь будет лучше?

Аннализа колебалась. Решение пришло только вечером. Самый лучший ее поступок в этом году, а может, и во всей жизни – попытка свести бабушку с Уолтом – оказался не напрасным. Несмотря на всю конспирацию, Уолт признался, что они постоянно разговаривают по телефону и даже виделись пару раз.

Так совпало, что когда Аннализа получила от Томаса письмо, Nonna как раз была в городе и ужинала с Уолтом. Аннализа решила, что прогулка остудит ей голову. Она натянула куртку, намотала на шею шарф и вышла на улицу. Был ранний вечер. Гуляя по городу, Аннализа радовалась холоду, который в какой-то мере отвлекал. По пути домой она завернула поужинать в дешевую забегаловку.

Когда Аннализа опять вышла на Конгресс-стрит, увлеченно споря сама с собой, она увидела, что прямо перед ней идут, взявшись за руки, Уолт и Nonna. Аннализа невольно залюбовалась – ее переполняла радость.

Пара остановилась под козырьком магазина Уолта. Они стояли вплотную друг к другу и о чем-то смеялись. Аннализе хватило бы и смеха этих ворчунов, но тут Уолт поцеловал ее бабушку в губы.

Аннализа так громко завопила, что Уолт и Nonna обернулись, однако она успела вовремя скрыться за углом.

Аннализа лишь краем глаза разглядела счастливые лица одиноких стариков, поцеловавших друг друга в желтом рассеянном свете уличного фонаря, но все равно эта картинка осталась в ее памяти, словно отпечатки пальцев на мягком воске.

Пока Аннализа смотрела, как Уолт провожает бабушку к лестнице, у девушки словно открылись глаза. Глупо было думать, что любовь к Томасу стоит у нее на пути! Томас не ее отец, а она не похожа на маму. Он только и делал, что поддерживал Аннализу, и будет поддерживать всю жизнь. Надо только верить в него и в себя. Никто не отберет у нее из рук кисточку.