– Черт, как я по тебе соскучился.

– Ты же не станешь распускать нюни?

Но Аннализа и сама была растрогана.

– А если стану?

Глаза Томаса смотрели иначе, чем прежде – словно он частично расстался с юностью.

– Я тоже скучала.

Они забрали чемодан и вызвали такси. Машина остановилась возле скромного отеля на Вайкики-Бич под названием «Молокаи». Зайдя в их номер на первом этаже с видом на море, Аннализа сразу выбежала на террасу, в нескольких шагах от которой начинался песок. Первый ее взгляд на океан и пляж был словно взгляд матери, впервые увидавшей ребенка. Белый песок растворялся в воде, точно кусок масла. Аннализа и не представляла, что на свете существует столько оттенков синего. Для жительницы Мэна, никогда прежде не пересекавшей границу штата, это было неоспоримое доказательство того, что Бог приложил руку ко всему, что существует на свете, и смешал краски так искусно, что за ним не смогут угнаться даже величайшие художники.

Далеко слева виднелась длинная цепочка отелей и возвышалась живописная гора, нисколько не похожая на горы Мэна. Эта гора явно была вулканического происхождения – зубчатая и лишенная деревьев, она казалась неземной. Аннализа окинула взглядом горизонт, гадая, какие еще чудеса она здесь увидит.

Томас встал рядом, обнял девушку за талию и поцеловал в шею.

– Я так счастлив, что ты приехала.

От его дыхания по коже побежали мурашки.

– И я тоже, – прошептала Аннализа, охваченная восторгом свободного падения в любовь.

Интересно, займутся ли они здесь любовью, или она испугается и установит дистанцию? Аннализа не выносила мысли о том, что может потерять Томаса на войне, и ей было страшно, что она готовит себе самую большую потерю в своей жизни.

Но и мысль о том, чтобы его не любить, тоже была невыносима. Значит, надо взять на себя риск и решиться. Аннализа больше не могла действовать под влиянием страха. В глубине души она знала правильное решение.

Они стояли, наслаждаясь видом. В шезлонгах лежали любители солнечных ванн, вдоль слепящей линии прибоя гуляли влюбленные пары, а вдали, в океане – группа серфингистов каталась на будто бы бесконечной идеальной волне. Попадались и другие военные, одни со своими девушками или женами, другие – в компании таких же солдат, отдыхающих от ужасов сражений.

Между этими людьми и тем, что их сейчас окружало, ощущался разительный контраст. Аннализа чувствовала силу Томаса и всех остальных солдат во время этой краткой передышки от ужасов войны. Девушка и представить себе не могла, через что они проходят, но из новостей по телевизору и в газетах догадывалась, что они сталкиваются с жестокостями, которые заставят содрогнуться даже самых закаленных воинов.

Приватная обстановка номера наводила Аннализу на мысли, что же будет дальше. Они с Томасом впервые оставались вот так наедине в качестве влюбленной пары. Она думала, он захочет сорвать с нее одежду, но Томас просто растянулся на кровати и с улыбкой смотрел, как она разбирает чемодан, закидывая ее вопросами о том, что было дома.

Отвечая на вопросы, Аннализа видела, что Томас ее слушает или по крайней мере пытается, однако было заметно, что он ушел мыслями в себя – почти напоминая этим Эмму. Но Аннализа была не против: ясно, что она тут ни при чем. Она надеялась, что к концу дня сумеет усмирить его демонов. Аннализа даже не подозревала, что повидал Томас за эти пять месяцев во Вьетнаме, и он имел полное право на снисхождение.

Когда Аннализа рассказала, как потеряла работу в «Прайде» и как поступил с ней мистер Миллер, Томас вскочил и разъяренно на нее уставился:

– Проклятье, ты что, серьезно?!

– Это пустяки, – ответила Аннализа, чувствуя, что разбудила спящего медведя.

Ну и выражений он нахватался, пока не был дома.

– Они тебя уволили? – спросил он, спуская ноги на ковер. – А я-то думал, ты сама ушла.

Аннализа повесила в шкаф новый сарафан.

– Я не хотела тебя волновать, вот и не рассказывала.

Томас покачал головой – он явно из последних сил держал себя в руках. Теду Миллеру повезло, что он в нескольких тысячах миль отсюда.

Аннализа села рядом с ним на кровать и коснулась его руки.

– Тед Миллер давно в прошлом, и мне больше нравится моя новая жизнь. – Аннализа рассказала о том, чего не было в письмах, о памятном вечере, когда она увидела поцелуй бабушки и Уолта. – В тот вечер я поняла, что хочу поехать на Гавайи и мне во что бы то ни стало надо тебя увидеть. – Она посмотрела Томасу в глаза: ей не терпелось рассказать о своем открытии. – Жизнь слишком коротка, правда? Давай забудем обо всех своих страхах. Лучше я наделаю ошибок, но останусь с тобой, чем буду жить правильно, но без тебя.

Его Сиятельство вдруг ожил. Если раньше казалось, что он потерян для мира, то слова Аннализы вновь вернули его к жизни, и было видно, что он очень долго хотел это услышать.

– Об этом я всегда и говорил.