Вдалеке появляются очертания берега, и переключаюсь на ручное управление. Чем ближе суша, тем осязаемей мысли: «Милостивая Танит, только бы они нас не сбили без предупреждения!»

Вывожу карту в нижнем левом углу поля зрения, где мы обозначены зеленой точкой. Командую:

— Выделить зиккураты, держаться минимум в десяти километрах от них.

— В первую очередь ударят по ним, — говорит Вэра. — Зная это, большая часть моих соотечественников ушла в леса. Я бы на их месте сидел на территории заводов, которые пунийцы не будут уничтожать, а потом попытаются отбить.

— Несколько точечных ударов по зиккуратам, по заводам, производящим флаеры, оружие, электронику. Заражение территории радиоактивными изотопами. Год-полтора, и защищать заводы будет особо некому, да и нечем. Еще лет пятьдесят, и пунийцы придут усмирять дикарей. Я только сейчас понял, почему пунийцы не допускают к разработкам других.

— По-хорошему, это их надо стереть с лица земли, — откликается Вэра. — Горстка людей подмяла весь мир и перекрыла кислород остальным.

— У них ядерное оружие. Если удастся победить Боэтарха, увидишь, во всем мире все будет по-другому.

— Хорошо бы…

Его прерывает некто, связавшийся с нами и говорящий на иностранном языке. Я ни слова не понимаю, но по знакам, которые подает Вэра, понимаю, что все в порядке. Он ждет, когда связь прервется, и объясняет:

— Повстанцы. Спросили, кто мы и куда. Ответил, что в центр.

— И все? Я не верю, что все так просто.

— Похоже на то. Неплохо бы нам сесть в моем родном зиккурате, я пройдусь по родственникам и друзьям, узнаю хотя бы, где командный центр, он один или их несколько.

— Разумная идея. Это далеко?

— Сто пятьдесят километров северо-западнее. Лови координаты.

* * *

С высоты птичьего полета зиккурат Вэры, Шио, напоминает игрушечную пирамидку. Пять уровней, две ступени каждый. Население — триста тысяч. Вэра обитал на первой ступени второго уровня. Все карталонские зиккураты были обесточены покинувшими их пунийцами, восстановить электроснабжение удалось не везде, и люди их покинули, потому мы приземляемся прямо посреди обезлюдевшей площади недалеко от низвергнутого бетонного Ваала с отколовшейся головой.

Вэра снимает шлем, встает, потягиваясь и хрустя суставами.

— Найду своих, расспрошу, что и почем. Тебе лучше оставаться здесь, будешь выделяться сведи местных.

— Вэра, а все твои соотечественники говорят по-карталонски? Замечательно, если вы и веру предков сохранили.

— Только низ, — отвечает Вэра. — Сам понимаешь, что на иноверцев охотились, знание родного языка тоже каралось смертью, а за нижними ступенями сложнее уследить.

— Сколько тебе нужно времени?

— Часа два. Думаю, что не зря потрачу это время.

— Жду тебя. Удачи, Вэра.

Достаю коммуникатор, отмечая, что связи с Новым Карфагеном нет, с Вэрой тоже. Я отрезан от своего мира… Ловлю себя на мысли, что думаю о Карфагене как о своем, хотя с мятежными карталонцами у меня гораздо больше общего.

Ненавижу ждать! Мне остается только просматривать записи и читать о последствиях лучевой болезни, но взгляд скользит по буквам, не улавливая смысла, приходится возвращаться, перечитывать. Только наконец углубляюсь в текст, как трещат динамики, заставляя меня вздрогнуть:

— Внимание пилоту! — говорит мужчина на моем языке, но с легким акцентом. — Немедленно откройте люк, иначе будете уничтожены вместе с машиной. Ваш подельник схвачен. Сопротивление бесполезно.

Ругнувшись, надеваю шлем и вижу четыре «осы», висящие в воздухе, и «ястреба». Как же так? Получается, нас вели до зиккурата? Или кто-то сдал Вэру? В любом случае сопротивление бесполезно и бессмысленно. Одно внушает надежду: меня не убили сразу, значит, возможен диалог, и я отвечаю:

— Мое имя Леонард Тальпаллис, я парламентер из Нового Карфагена. Мне необходимо встретиться с вашим главным, у меня важные новости.

— Открывай люк и встречай нас безоружным, лицом к стенке!

— Сейчас.

Перевожу взгляд с панели управления на коммуникатор. Спрятать его? Или показать записи разговоров в доказательство чистоты моих намерений? Пусть остается. Мысленно помянув Танит и Шахара, нажимаю на кнопку, и люк открывается, а я не спеша становлюсь лицом к стене, завожу руки за голову.

Снаружи доносятся голоса, и в салон врываются карталонцы, переговаривающиеся на своем языке, они за моей спиной, и не вижу, сколько их. Чужие руки хлопают меня по карманам, находят пистолет, снимают с пояса нож.

— Я прилетел с миром, — говорю и получаю тычок прикладом в почки, аж в глазах темнеет.

— Нам насрать, — отвечает карталонец. — Насмотрелся на вашего брата. Не держите вы обещаний.

Мои руки сводят за спиной, защелкивают наручники.

— Если вы не выслушаете меня, то по Карталонии нанесут серию ядерных…

Еще удар — с размаха прикладом в спину.