— Мне очень хотелось бы рассказать о том, что я могу и что планирую делать дальше, как изменить мир. Думаю, ты одобрил бы мой план. И с интересом послушал бы тебя, как с тобой говорят боги, ведь до того, как я получил нейроинтерфейс и начал меняться, мне тоже являлся Шахар. Но нужно… Нет, жизненно необходимо вернуться до того, как начнется заседание совета. Иначе все мои и твои действия будут напрасными. Главы величайших пунийских родов ждут, когда вы с ними свяжетесь, моя роль — посредническая, не более. Потому, пожалуйста, дай команду, чтоб освободили моего соратника, Вэру Котори, и не препятствовали нашему возвращению в Новый Карфаген. Такое решение ты вправе принять, не посоветовавшись с остальными генералами?

Чуа Тэнксватоа кивает.

— Вправе. Ноши, немедленно связаться с капитаном полиции Мэкхой Адори, пусть срочно доставит Вэру Котори сюда. Капитана наградить и выразить ему благодарность.

— Так точно, генерал! — Ноши оставляет нас одних, дверь закрывается, и генерал говорит:

— Леон, тебе нет смысла лететь навстречу Вэре, мне хотелось бы немного поговорить с тобой о том, что происходит во всем мире, мои сведения отрывочны, остается только догадываться.

— Твой ум остер, как лезвие клинка, — делаю комплимент я, оценив скорость, с которой генерал принимает решения. — Мне бы воды, а то во рту пересохло.

Через десять минут подчиненные организовывают нам стол, где были лепешка, зелень, сыр, жареное мясо и апельсиновый сок. Сперва рассказываю свою историю, потом — общеизвестное про Танит, Вала и Белого Судью. Когда влетают капитаны с докладами, прерываюсь и параллельно мысленно рисую другую картину: четверо генералов готовы выйти на прямую линию, один пока не на связи. Прерываю рассказ и спрашиваю:

— Есть возможность провести собрание по видео? Здесь нет подходящих приборов.

— Есть, — кивает генерал. — В зале заседаний, он на поверхности. Ты остановился на том, что пути Танит и Ваала разошлись.

Продолжаю о том, что реальность изменилась, богам все тяжелее к нам пробиться, поскольку мы повзрослели достаточно, чтобы самим влиять на реальность и решать свою судьбу, Танит дает нам свободу, Ваал не хочет нас отпускать и собирается совершить прорыв, а чтобы его закрепить, нужно много смертей, и удар по Карталонии подходит как нельзя лучше, потому Боэтарх, ставленник Ваала, будет продавливать эту идею на заседании Совета.

Едва успеваю рассказать про то, что Боэтарх тоже обладает сверхспособностями, как входит капитан, кося на меня глазом, отчитывается, что привез Вэру. Ну наконец-то! Теперья точно уверен, что ему ничего не угрожает.

Генерал жмет мне руку и отправляется провожать к флаему, расспрашивая о способностях Боэтарха.

По винтовой лестнице в сопровождении двух телохранителей генерала долго топаем наверх, и я понимаю, что мы находимся в какой-то шахте, заброшенной, а потом переоборудованной под штаб.

— Все равно конференция будет в зале наверху, — объясняет генерал. — Спасибо тебе, узнал, почему вдруг боги перестали отвечать на мои вопросы. Выходит, если у тебя все получится, Кутерастан замолчит навсегда. Если не получится, останется только голос Ваала.

— Именно…

Слова тонут в скрежете: на последнем этаже военные крутят подобие руля, и над нашими головами размыкается люк, выпуская нас наружу.

Каково же мое удивление, когда прямо возле входа в шахту на стоянке, заполненной «ястребами», я вижу нашу «осу». Есть и другие аналогичные «осы», но дар техномагии безошибочно определяет свою.

— Удачи, Леон, — говорит генерал, направляясь к трехэтажному строению с локаторами и антеннами на плоской крыше.

В салоне флаера, притопывая, ждет Вэра, целый и невредимый. Увидев меня, улыбается, проводит ладонью по лицу.

— Сильно они тебя помяли. Я тремя затрещинами отделался.

Только сейчас, когда концентрация адреналина в крови падает, чую ноющие ребра, растертые запястья, дергающий правый глаз и с какого-то хрена саднящий плечевой сустав. Молча хлопаю Вэру по плечу, сажусь в кресло пилота.

— Летим домой. Нас ждет горячий день. Скорее всего, сегодня решится и наша судьба, и судьба всего мира.

Едва сажусь в кресло, веки сами собой смыкаются — сказываются бессонные сутки. Меняюсь с Вэрой местами — хоть он и неважный пилот, сейчас, когда курс установлен и управление ведется автоматически, накосячить невозможно. Прошу разбудить меня, как только появится связь с Карфагеном или поступит сигнал от карталонцев.

В процессе разговора уже немного сплю, смолкнув, проваливаюсь в колышущуюся черноту, и тут же меня будит голос Вэры, доносящийся будто издалека.

— Минуту, в себя приду, — говорю сквозь сон и разлепляю веки.