— Речь будет идти об Ульпиане Магоне. Подумай над тем, как сделать, чтобы он перестал быть нашим врагом.

Гискон грустно усмехается.

— Боюсь, это невозможно.

— Значит, подумаем вместе, обсудим. От того, получится ли склонить его на нашу сторону, будет многое зависеть.

— В восемь жду тебя в приемной медиахолдинга.

Он отключается, а я думаю, что смерть уравнивает всех — и альф, и пустынников. Командую сбор на базе, прощаюсь с трикстеками, а когда сажусь в кресло флаера, и веки смыкаются от усталости, Надана радостно сообщает, что наконец прибыл маори Тейн и привез пятерых земляков для службы в «Оплоте», а поскольку временные пояса разные, заявились они ночью и ждут на базе. Это хорошо, потому что не хочу домой в объятия пустоты.

* * *

Бойцы оказываются развитыми, при всем они отличные пилоты. Делаю им пропуски на четвертый уровень, хотя сейчас смутно представляю, кто чем будет заниматься в «Оплоте», уж слишком он стихийно создан, а мозги растеклись лужицей и ни хрена не соображают.

Стержень «Оплота» занимает места в конференц-зале: Надана и четыре ее амазонки, Тейн и пятеро маори, все высокие, от метра восьмидесяти, гармонично раскачанные, у всех волосы по плечи, Лекс и Вэра, должен быть еще Эд, но он пока в камере, потому что под программой Боэтарха.

Я больше для новеньких говорю, чем мы будем заниматься, обещаю, что расслабляться не придется, будет весело: покушения на убийство, попытки захвата и перевербовки, потому советую держаться группой и прикрывать друг друга. Напоминаю Лексу, что надо обработать несколько жалоб-завок, поступивших на сайт «Оплота». Прошу Вэру проинструктировать новеньких и объявляю общий сбор в одиннадцать — надеюсь, мне хватит трех часов на Гискона.

Полпервого рассаживаемся по флаерам и летим по апартаментам.

Попадаю в тишину, но покой мне противопоказан. Потому выпиваю банку энергетика и заставляю себя усиленно думать о том, как прокачаться. Можно обрабатывать вызова: пять заявок — и осколок у меня в кармане. А еще важно изучить тему взаимоотношений Магонов и Гисконов. Помирить их, чтоб единым фронтом выступили против Гамилькара Боэтарха, марионетки в лапах Ваала. Еще следует структурировать работу «Оплота», поработать со списком рекомендованных Помпилиями зороастрийцев. В конце концов слетать на Кипрус и поговорить с сестрой Боэтарха. Дел вагон, что замечательно.

На стартплощадке привычно осматриваюсь в поисках бомб или киллеров, но моя биологическая система безопасности молчит.

Желаю соратникам спокойной ночи, поднимаюсь на лифте вместе с Виктором и Мирандой, которые всю дорогу тактично молчали. Не поужинав, принимаю душ, падаю в кровать и сразу же вырубаюсь, не успевая заметить, как меня поглощает вязкая чернота — та самая, которой на меня плеснул Гискон, потерявший жену.

И сразу же из черноты выходит Элисса, садится на край постели. Следующий кадр — мы на огромной крыше дома, ночь, бахают взрывы. Элисса всматривается в небо, запрокинув голову, ветер треплет ее волосы. Я знаю, что сейчас ее убьют, кричу, но только разеваю рот в беззвучном крике, бегу, но обнаруживаю между нами разлом, который никак не перепрыгнуть.

Медленно поднимается вражеский флаер, свет бьет по глазам и слепит. В последний раз пытаюсь крикнуть, не могу, и, разбегаясь, прыгаю через черный разлом, понимая, что не долечу.

И снова Элисса, мы где-то в горах, но по разные стороны оврага. Теперь я могу кричать, она слышит меня, оборачивается… Взлетает вражеский флаер, свет бьет по глазам, грохочет пулемет…

Лишь единожды успеваю к ней, сбиваю с ног, прижимаю к себе, и мы в обнимку катимся по земле. Глажу непривычно длинные волосы. Теперь никто не отнимет ее у меня, никто не причинит ей вред. Не позволю!

Мир снова становится целым, обретает смысл. И если нужно будет отречься от всех достижений, чтобы она жила и ей ничего не угрожало, я сделаю это. Погружаюсь в теплую баюкающую черноту, а когда вдалеке верещит будильник, и я открываю глаза, обнаруживаю в своих объятиях Миранду.

Отстраняюсь, меня захлестывает гнев. Девушка поворачивается, всматривается в мое лицо непонимающе. Спрашиваю ее:

— Почему ты здесь?

Видимо, мой тон так выразителен, что она вспархивает с постели, вытягивается по струнке. На ней светло-зеленая прозрачная сорочка, облегающая идеальную грудь, нижнего белья на девушке нет.

— Извините, хозяин.

— Леон… — говорю, отводя взгляд.

— Прости, Леон. Я услышала крик и подумала, что-то случилось. — Она заводит за ухо прядь волос, но она выскальзывает и ныряет в декольте. — Поднялась в твою комнату. Ты звал какую-то Элиссу, я попыталась тебя разбудить, чтобы прервать кошмар, но ты схватил меня, обнял, и… Я не посмела уйти.

— Элиссу убили прошлой ночью у меня на глазах, — объясняю, чтобы избежать непонимания в дальнейшем.