— Этого — во флаер и на допрос, — киваю на Максимуса. — Проверим его связь с преступным миром.

Две амазонки в шлемах защелкивают наручники на его сведенных за спиной руках и уводят его во флаер, Мариам идет следом и комментирует:

— Только что мы увидели, как Максимус Нерон, хозяин сети ресторанов ' От пуза' и игровых домов, обвиняется в незаконном захвате территории и отправляется на допрос в «Оплот».

За сегодняшний день предотвращаю еще три преступления, получаю двадцать очков в сумме, а вот парень, за которого ходатайствовала мать, и правда оказывается маньяком-убийцей, все предъявленные ему обвинения справедливы.

Итого мне остается предотвратить 223 преступления, а по факту, если разделить на пять, сорок пять — спасибо Танит — и я достигну предела возможностей, замещу Белого Судью, но мои полномочия будут распространяться на всех людей.

Уже когда направляюсь на базу, чтобы провести разбор полетов, со мной связывается Эйзер Гискон.

— Переговоры с Магонами закончились. Мы условились встретиться послезавтра в семнадцать ноль-ноль на нейтральной территории. Таковым был выбран малый зал заседаний в доме Советов — он охраняется, там не провести диверсию.

— Ни в коем случае не должно быть камер и следящих устройств, — напоминаю я.

— Не уверен, что удастся до него это донести, но постараюсь. Как обстоят дела у тебя?

— Половину запланированного выполнил, завтра закончу. К послезавтрашнему вечеру буду готов. Про твою дочь помню, все сделаю, как мы договорились. Держи меня в курсе деталей переговоров.

Говорим расплывчатыми фразами, чтобы смысл был понятен лишь нам двоим. Эйзер кивает и отключается, а мои мысли снова бегут в стороны, как тараканы от света — уж очень их много. Главное отступает на второй план, выглядывает второстепенное, становится главным.

Итак, цель номер один — прокачка, без умения избавлять от проклятий мне нечего предложить старику Ульпиану. Цель номер два — переговоры с Ульпианом Магоном, которые имеют первостепенное значение и по сути определяют нашу победу в большой игре против Боэтарха.

Во флаере ко мне подсаживается Миранда, которая повсюду следует за мной, протягивает свой коммуникатор:

— Взгляни, специально для тебя записала. То, что ты делаешь, — очень, очень хорошо и правильно.

Появляется голограмма незнакомой женщины с опухшим от слез лицом, она еле держится на ногах и стоит, опершись на сына-подростка, половина лица у мальчика залита кровью.

— Я не думала, что они откликнутся, — всхлипнув, лепечет она. — Письмо в «Оплот», это был крик в пустоту. Как когда молишься, потому что ничего другого не остается. У меня просто нет слов. Я уже думала, что они нас убьют… И вдруг — голос с неба, словно мои молитвы услышаны. Понимаете? — Она смотрит в камеру, ее губы кривятся, а глаза наполняются слезами. — Парни, спасибо от всей души! — В порыве благодарности женщина падает на колени, а ее сын остается стоять.

Меня захлестывает щемящее удовлетворение, гасит, вытесняет тоску. В детстве я перечитал много книг, во многих люди страдали на работе. Да я и сам страдал за конвейером, а теперь знаю, что значит любить свою работу.

Перевожу взгляд на сидящую рядом Миранду: в ее глазах блестят слезы. Так, глядишь, и гемод очеловечится, научится сопереживать.

Ночью я опять вижу пылающий храм Танит. Женщина, до боли похожая на Элиссу, Рианна Боэтарх, пытается вывести мальчика из огня, и ей это удается. Они выбегают во двор, в ночь, несутся вдоль пальмовой аллеи. Женщина останавливается, потому что впереди щетинистые верхушки пальм очерчиваются светом. Пара мгновений, и женщина подается назад: над пальмами появляется флаер, свет бьет по глазам.

И тут посреди двора, прямо под флаером материализуюсь я с плазменным ружьем, кричу сестре Боэтарха:

— Бегите!

И стреляю в брюхо флаера. Он слишком близко и не успевает уйти от заряда. Падаю на землю, накрыв голову руками, но вместо взрыва доносится рев раненого монстра. Перекатываюсь на спину, и на мгновение меня парализует: там, где были прожекторы — два глаза, полыхающие огнем. Рогатая тварь, сотканная из черноты, поднимается, заслоняет небо.

— Ничтожество, думал одолеть меня? — рокочет он так громко, что вибрируют внутренности.

От него ко мне выстреливает черная дымная рука, но успеваю отпрыгнуть — четырехпалая ладонь размером с флаер обрушивается на место, где я только что стоял, проминает плитку, от силы удара меня подбрасывает…

Распахиваю глаза, садясь в постели. Сердце колотится как бешеное. Встаю, прохаживаюсь по комнате, залитой белым светом точечных фонариков, встроенных в стену снаружи. Этот сон — точно предупреждение, еще не рассеялось ощущение бессилия перед могуществом темного божества.