— И мне ты не доверял. А теперь? — Он молчит, глядя в пол, а я смотрю на дрона, и приходит мысль сказать кое-что, брызнуть маслом на тлеющие угли народных масс, которые за нами наблюдают. — Согласись, гораздо легче жить, когда ты доверяешь и не ждешь ножа в спину. Но недоверие — основа нашего мира, и я на Полигоне отчасти для того, чтобы показать всем, что можно и по-другому. Мало того, гораздо выгоднее относиться к людям по-человечески, ведь они с удовольствием отвечают тем же.

Очень надеюсь, что мой спич покажут по телеку, и его услышат миллионы, ведь он — основа моей стратегии, причем, с точки зрения организаторов, очень странной.

— Не все, — качает головой Эристан, берет у меня железный фрагмент — львиные глаз, часть лба, ухо, — вертит в руках. — Первую ступеньку мы преодолели и хотя бы защищены от гемодов.

— Теперь надо удержать крепость и преумножить достижения. Потому что они, — взглядом указываю на дрона, — будут постоянно затягивать удавку, заставлять нас шевелиться и рвать друг друга.

— Да… Я не спрашиваю, как ты сохранишь жизни тех, кто будет с нами, но не войдет в нашу пятерку, если организаторы их заочно списали. Просто поверю на слово, что у тебя есть план.

Улыбаясь, шагаю к лестнице, ведущей на крепостную стену, переступаю через муляж защитника, от которого вниз тянутся веревки, чтобы имитировать его движение, и уже наверху, глядя на рыжую пустыню, позолоченную рассветным солнцем, отвечаю:

— Есть, Эристан. И не один. Но, извини, это не обсуждается.

Хлопки оранжевого флага напоминают аплодисменты невидимых наблюдателей. Мысленно обращаюсь к Шахару и Танит, обещаю не подвести их, и то ли кажется, то ли на самом деле золотой медальон, подаренный Элиссой, становится теплым.

С момента начала трансляции прошла неделя, и Тевуртий начинает всерьез беспокоиться за Элиссу: если реалити-шоу продлится месяц, Элисса рискует заболеть или вовсе не дожить до его окончания. И без того хрупкая, она похудела еще больше. Если бы он не готовил ей еду и не напоминал, что пора подкрепиться, она бы не ела, а круглосуточно смотрела программу, которая велась круглосуточно.

Элисса караулила Леона, записывала, когда его показывали, что случалось нечасто, ведь он был в неудачниках, оставшихся без крепости. На второй день, когда определились лидеры, стала записывать их, следить за динамикой, словно могла как-то помочь Леону, передать знания, ведь ему не видно, чего добились конкуренты и откуда ждать опасность.

Он еще в Чистилище обзавелся союзниками, мужеподобной женщиной и парнем, а когда их погребло под завалами, Элисса выскочила бледная, сама заварила себе чай. Тевуртий, только что смотревший трансляцию, выключает ее, пытается утешить девушку:

— Это еще ни о чем не говорит. Леон найдет выход.

Она садится, поджав ногу и обхватив чашку обеими руками, словно пытаясь вобрать ее тепло.

— Жаль Надану, она хорошая. И верная, как мне показалось. Таких найти сложно.

И что тут сказать?

Следующим утром Леон мелькает в компании молодого рыжего парня, который плетется следом и благодарно заглядывает в рот, и Тевуртий восклицает:

— Видишь — Леон уже не один. Он умеет расположить к себе людей… И я до сих пор не могу понять, как он это делает.

— Он им помогает, что тут непонятного? — Она вскидывает голову, в ее синих раскосых глазах — уверенность, Тевуртий же знает, что Леон очень и очень непрост, но молчит о его способностях.

— Что в рейтинге зрительского голосования? — спрашивает он.

— Леон на сорок девятом месте, но рейтинг пока не так уж важен. В этот раз в одной из крепостей нет фрагмента, составляющего голову льва, он спрятан непонятно где. На девятый день участник с самым большим рейтингом получит карту с меткой.

— Интересное решение. Эдакий джокер.

До самого обеда Леон мелькнул лишь раз: когда нашел занятую крепость и, уверенный, что встретит союзников, поделился планами ее штурмовать. Большую часть времени показывали лидера голосования Рамона, от одного вида которого волосы вставали дыбом: правая половина его лица была скомкана, перекошена розовыми шрамами, которые оттягивали кожу, из-за чего он все время скалился. Шрамы поднимались аж до темени, образовывали выпуклости и воронки, и казалось, что это мозг, не прикрытый черепом. Уха справа не было.

Слева он отращивал волосы и заплетал в косу до плеча.

Рамону повезло: он сразу же наткнулся на восточную крепость, нашел там два тесака и подмял двоих одиночек, обоих назначил помощниками. Удивительно, но они его слушались и особо не бунтовали. Всем остальным примкнувшим он предлагал создать свободный союз и обещал, что после победы над остальными устроит бои, где три места на третьем уровне получат его самые сильные бойцы.

И зрителям, и организаторам такой поворот событий нравился: можно было продлить игры, а соответственно, больше заработать. Группа росла и к концу второго дня достигла двадцати человек.