Вы заметите, что в этой книге я рассказываю много историй. Многие настолько искусно скрывают свои раны, что полезно увидеть их сквозь призму рассказов о других. Истории других людей – не просто иллюстрации. Зачастую они провоцируют моменты узнавания. Читая эти истории и выполняя упражнения, вы сможете вытащить на поверхность то, что спрятали или не могли осознать. Не все описанные истории или раны будут похожи на ваши. Но я надеюсь, что и они могут вызвать у вас собственные озарения. Давайте начнем с моей клиентки Моники.

Я начала работать с Моникой, когда ей был сорок один год. Она печалилась, что не может забеременеть. Женщина сделала все, что было в ее силах, каждый раз настраиваясь на успех, но ничего не получалось. Это эмоционально изматывало. Беременность – все, о чем она могла ду- мать.

Моника сказала много теплых слов о своем муже Майкле, описав его как человека любящего и целеустремленного, который всегда поддерживал ее. Он был не похож на первого мужа-алкоголика. Но накануне вечером у Моники с Майклом случился разлад.

– Я знала, что Майкл собирался на званый ужин после работы. Он рассказал мне об этом больше недели назад. Это давно было записано в его ежедневнике. Но когда он вернулся домой около одиннадцати, я затеяла ссору из-за пустяков и даже выхватила у него телефон и швырнула через всю комнату. Мне так стыдно.

Реакция Моники была чересчур бурной. В ней не было смысла – даже для нее самой. «Я не знаю, почему я ругалась. Он не сделал ничего плохого. Пришел домой после этого ужина и общался со мной весь вечер. Что со мной не так?» – задавалась вопросом женщина.

Бурная и неадекватная реакция указывала на рану, которая таким образом пыталась привлечь ее внимание. Мы решили исследовать, сможем ли мы определить, что за рана активировалась прошлым вечером.

Мать Моники забеременела, когда ей и ее мужу было чуть за двадцать.

– Папы никогда не было рядом, а мама понятия не имела о материнстве. Никто не заботился обо мне. Никто не направлял меня и ни в чем не поддерживал. Казалось, никто даже не помнил о моем существовании. Мне приходилось во всем разбираться самостоятельно: начиная с еды и заканчивая домашними заданиями. Не говоря уже о том, как добираться в школу и обратно. Это было ужасно.

Это был очень подходящий момент для того, чтобы задать вопрос, который однажды задал мне мой психотерапевт. «Чего ты больше всего хотела в детстве и не получила?» И я его задала.

– Всего, – ответила она.

Это явно было правдой, но не слишком конкретной. Я сидела молча, дав еще немного времени на рефлексию.

На глазах Моники выступили слезы.

– Я просто хотела видеть, что чего-то значу, чтобы кто-то обратил на меня внимание, чтобы кто-то проявил любопытство и спросил, как у меня дела. Это было так утомительно – разбираться во всем самостоятельно. Неужели я так многого хотела?

Разумеется, нет. Но это не меняет того, что ей пришлось пережить.

– Что произошло вчера днем? – спросила я.

– Я работала, потом у меня был прием у врача.

– Как прошел прием у врача? Это был врач-репродуктолог?

– Да. Новости были неприятными, я расстроилась. Доктор не думает, что я смогу выносить ребенка до срока. Предлагает рассмотреть возможность суррогатного материнства.

Ей было нелегко это осмыслить.

На предыдущих сеансах я узнала, что для Ника, ее первого мужа, во главе угла всегда стояла выпивка. Он забывал важные детали, пропускал мероприятия, которые были запланированы, и редко мог предложить помощь, поскольку либо страдал от похмелья, либо пил. Этот брак настолько очевидно повторял динамику ее детства, что был обречен на провал. Так и случилось.

Но к выбору Майкла Моника подошла обдуманно.

– Никаких красных флажков. Он любит меня и всегда строит планы, которые учитывают нас обоих. Нам так весело вместе, и мы любим приключения.

Она была уверена, что здесь невозможно говорить о каком-либо паттерне.

– Как Майкл относится к суррогатному материнству? – спросила я.

– Не знаю. Я ему не говорила.

– А по какой причине?

– Мы нечасто обсуждаем проблемы моей беременности. Он так сильно хочет ребенка, все тяжело для него. Это стало камнем преткновения в его первом браке. Его бывшая решила, что не хочет иметь детей, и брак распался. Поэтому, наверное, я пытаюсь оградить Майкла от всего, что с этим связано. Он знает, что я буду ходить ко всем врачам и делать все, что положено, понимаете? Это моя ответственность, которую я несу.

– Я знаю, что вы всегда заботились обо всем сама – сказала я. – И мне интересно вот что: вчера вы в одиночестве сидели с этой новостью. Активировало ли это что-нибудь? Вы знали, что Майкл был на званом ужине. А на самом деле хотели, чтобы он спросил, как у вас дела. И чтобы вам не пришлось самой, в одиночестве, продумывать следующие шаги.

Несколько долгих минут мы сидели в тишине. Затем она вздрогнула, закрыла лицо и разрыдалась. Конечно, Майкл понятия не имел, что произошло на приеме у врача. Он даже не знал, что она была там. В этом контексте все кусочки головоломки вечерней реакции Моники начали складываться воедино.