– Это было так, как будто физически она была там, но ее не было. Как будто она была где-то вдалеке, и вернуть ее было невозможно. Она была лучшей матерью, о которой я когда-либо мог мечтать, до всего этого.

Тони было страшно наблюдать, как она медленно деградирует. Тони никогда не чувствовал себя в безопасности в этом доме и боялся, что однажды отец набросится и на него.

Мальчик умолял отца остановиться, но лишь став достаточно большим и сильным, чтобы противостоять ему, он смог положить этому конец. «Я просто однажды вырубил его, и он больше никогда к ней не прикасался».

Тони был рад, что насилие прекратилось, но это не вернуло его маму. Она осталась лишь оболочкой самой себя. Сокрушительная потеря. Парень по-настоящему нуждался в ней и был зол на отца. Тот не только лишил женщину прежней индивидуальности, но и лишил сына матери, которая когда-то так любила его и так заботилась о нем.

Тони боялся, что утрата любви и связи в отношениях неизбежна. Отношения для него были тем пространством, где человек не мог чувствовать себя в безопасности, где люди теряли связь со своей личностью и психологически исчезали. Вместо того чтобы вновь подвергнуться риску невыносимой боли, он решил полностью отказаться от свиданий и любви. Тони боялся терять людей. Он боялся, что его полюбят, а потом у него это отберут. Жить так было бы слишком тяжело, поэтому он спрятался от любви. Это стало для нас мощной отправной точкой. Тони начал свою работу по исцелению раны безопасности, возвращая себе чувство безопасности и создавая место для любви в своей жизни.

Вспомните свое детство. Был ли в вашей семье человек, который хотя бы иногда был в состоянии диссоциации? Как этот опыт повлиял на ваше чувство безопасности?

• Человеком с диссоциацией был (была)

• Об этом опыте я помню, что

• Меня в этом пугало

• Сегодня на меня это влияет тем, что

ПУГАЮЩИЕ СИТУАЦИИ

Многие раны безопасности возникают в результате жестокого обращения. Родители, отчимы (мачехи), опекуны, другие взрослые, старшие братья или сестры могут проявлять властность, доминирование, безответственность или жестокое обращение как очевидными, так и неочевидными способами. Но рана безопасности может сформироваться, даже когда в семье не было властности, контроля, халатности, пренебрежения или эксплуатации.

Иногда отсутствие безопасности чувствуется даже тогда, когда родители стараются изо всех сил для своего ребенка. Например, если денег постоянно не хватает, о чем ребенок очень хорошо осведомлен. При этом можно закрывать основные потребности сына или дочери, но они все равно будут беспокоиться о благополучии взрослых. Дети разведенных родителей (оба достойно заботятся о ребенке) все еще могут бояться сказать, что они хорошо провели время с другим родителем на выходных. Иногда отсутствие безопасности возникает из-за того, что происходит ужасное. Например, потеря родителя. В итоге ребенку страшно, что могут сбыться и другие наихудшие сценарии (что другой родитель тоже может умереть).

Приведенные выше примеры – это сценарии, в которых отсутствуют проявления власти или контроля. Родители ничего не пытаются добиться от своих детей. Родители могут все делать правильно. И тем не менее рана безопасности возникает.

Рана безопасности возникла у Алии однажды вечером, когда ей было девять лет. Родители ушли в гости, оставив на попечение бабушки, а у той случился обширный инсульт. Алия рассказала, как держала ее голову, пытаясь стабилизировать состояние, позвонила в 911 и помогала прибывшим медикам. Бабушка выздоровела, но это событие настолько шокировало девочку, что она больше никогда и ни за что не соглашалась оставаться дома одна.

Став взрослой, Алия успешно избегала одиночества. У нее были постоянные партнеры. Она не гордилась таким поведением, но когда отношения заканчивались с одним парнем, она тут же начинала их с другим (всегда был «запасной вариант»). Несмотря на внушительное число парней, Алия сказала, что на самом деле никогда ни к кому не была по-настоящему привязана. Она признала, что ее поведение было для нее самой источником глубокого стыда. Вопрос заключался в том, почему она все равно так жила.

Работая со мной, Алия начала понимать, как рана безопасности (из-за пугающей ситуации с бабушкой) привела к тому, что ей стало важнее «совместное проживание», а не полноценная связь. Рана подталкивала к отношениям, в которых то, чего она могла бы желать или искать в партнере, не имело значения. Девушке важно было лишь быстрое «заключение сделки» и немедленный переход к совместной жизни. Она никогда даже не задумывалась о том, что для нее важно в партнерстве. Алия ставалась в отношениях, которые могли не устраивать ее. Лишь для того, чтобы не жить в одиночестве.