– Я находила любые причины, чтобы не садиться с ними за стол, и старалась как можно меньше бывать дома. Я чувствовала, что она пристально следит за мной, постоянно ощущала ее гнев. И мой отец ничего с этим не сделал. Он просто сказал не обращать на это внимания. Так что я научилась закрываться. В то время я не понимала, почему мама так сильно ненавидит меня. Только позже я узнала о ее прошлом, и кое-что из происходящего начало обретать для меня смысл.

Элли покачала головой.

– Вы думаете, поэтому я изо всех сил стараюсь не открываться?

Я слушала эту историю с большим сочувствием. Я представляла себе молодую девушку, вынужденную уклоняться от этих эмоциональных пуль, летящих в нее. Но не смогла удержаться от улыбки, когда она обнаружила свою изначальную рану.

– Элли, я думаю, вам уже самой удается складывать кусочки головоломки.

Девушка потеряла возможность просто быть собой, делиться событиями своего дня или вести нормальные беседы с кем-либо из родителей. Она быстро поняла, что открываться и делиться чем-то небезопасно из-за ежедневных нападок со стороны матери. Безопасность, как поняла Элли, заключалась в том, чтобы оставаться замкнутой, отвлекаться, загружать себя делами и быть как можно дальше от родителей. Она стала сверхбдительной, никогда не смотрела на отца, никогда и нигде не садилась рядом с ним, никогда не задавала ему вопросов, если мама была рядом. Элли нашла решение, нашла способ защитить себя, но для этого ей пришлось взять себя в руки, замкнуться в себе и ничем не делиться.

Разумеется, история Элли (как и всех моих клиентов) уникальна. Возможно, у вас не было родителей с такой травмой в прошлом, как у мамы Элли. Возможно, они не проявляли свою боль таким же образом. Но возможно, у вас были родители, для которых было невыносимо видеть вас грустными или в слезах. Или родители, которые бурно реагировали, если вы не были «идеальным ребенком», каким они ожидали видеть. Возможно, у вас были родители, которые давили, чтобы вы соглашались следовать их убеждениям. Или уделяли внимание только тогда, когда вы определенным образом одевались или причесывались. А может, кто-то из родителей постоянно говорил, что вы должны быть больше похожи на своего брата или сестру.

Неудивительно, что дети замыкаются в себе или быстро учатся тому, что полностью открываться небезопасно. Неудивительно, что эти дети превращаются во взрослых, которым трудно открыться. Или наоборот, во взрослых, которые напропалую откровенничают с людьми, которые вовсе не обязаны слышать столько подробностей.

Если вам трудно открыться другим, подумайте. Не может ли причиной тому быть травма безопасности? Просто найдите минутку, чтобы настроиться и подумать о своей жизненной истории. Как вы думаете, что произойдет, если вы поделитесь своими мыслями, эмоциями и чувствами с другими? Чувствуете ли вы себя комфортно, делясь только определенными вещами? Трудно ли вам не согласиться с кем-то или выразить свое мнение? Ели вы оглянетесь назад, на свое прошлое, сможете ли найти – кто (или что) в вашей семье происхождения мог мешать вашей свободе самовыражения?

Элли увидела, как рана безопасности мешала быть открытой по отношению к важным людям в ее жизни. Эта рана из прошлого лишала ее причастности, присутствия, связи с дорогим человеком и радости, которых она так хотела в отношениях. Может быть, это верно и для вас тоже. Защищая себя, создавая свою безопасность, возможно, вы так же удерживаете себя на расстоянии от людей? От тех, кто мог бы любить вас, заботиться о вас. От тех, кто искренне хотел бы услышать о вашей жизни и о том, что происходит в вашем внутреннем мире.

Если ребенком вы не можете доверять другим в плане безопасности – вы будете соответственно адаптироваться, чтобы обеспечить свое выживание. Неудивительно, что дети с раной безопасности вырастают во взрослых, которым трудно доверять другим и самим себе. Они неустанно заняты созданием и поддержанием того или иного вида собственной безопасности. Но это мешает связи, близости и интимности, которых они хотели бы для себя.

Амир, Тони, Алия, Мияко, Джин и Элли – все они изо всех сил стремились построить крепкие отношения. Но при этом, компульсивно стараясь поддержать собственную безопасность, создавали разобщенность в своей личной жизни. Защищая рану любой ценой, вы не даете ей зажить. Защита, которую человек при этом обретает, обычно достигается за счет других важных целей в его жизни: партнерства, связи, близости и интимности.

Исцеление раны безопасности – дело сложное. Как вы уже видели, процесс исцеления требует, в том числе, умения поделиться своей историей. Но это также требует и доверия между тем, кто делится, и тем, кто ее слышит. Вот почему нужна психотерапия. Отношения между клиентом и терапевтом священны. Именно поэтому так много людей, переживших тяжелые, ужасные вещи в своей жизни, предпочитают начинать с нее. Они учатся делиться, практикуя открытость, чтобы их опыт свидетельствовал и подтвердил другой человек.