– Я сделала все, о чем мы говорили, но она сразу же заняла оборонительную позицию. Я вообще ее не критиковала. Я поделилась своим опытом и рассказала, как мне было страшно, когда она обвинила меня во флирте. Я даже сказала, что понимаю, откуда это бралось, и насколько ужасной была ее сексуальная травма. Но она не хотела слышать. Она постоянно переводила все на меня, говорила, что я все неправильно помню, и говорила, что у меня было просто замечательное детство и что она была невероятной матерью, которая стольким пожертвовала, и что она не может поверить, какая я неблагодарная. Какое-то время я пыталась поддерживать этот разговор, пытаясь донести до нее, насколько страшным был для меня такой опыт. Но бесполезно.

Оборонительная позиция – это акт уклонения от ответственности и признания своей роли в произошедшем. Человек в такой позиции обычно прибегает к самооправданиям. Он переводит акцент на другого, заявляет о своей невиновности или прибегает к другим способам ухода от ответственности.

Если смотреть на это сквозь призму сострадания, то оборонительная позиция – это попытка защитить себя от критики. Иногда это еще и попытка изменить мнение другого человека о себе. Если точка зрения человека о вас нелестна, вы всегда можете разумно ответить. Я не плохой. Я не эгоист. Я не монстр. Но если встретить критику оборонительной реакцией, это втянет вас в порочный круг, который может быстро разрушить отношения.

Я видела, насколько расстроила Элли реакция ее мамы на попытки поговорить о детском флирте, которого не было. Как бы мы ни готовились ко всему, что могло случиться, Элли была уязвлена и разочарована. Она хотела, чтобы мама признала ее боль. В своем идеальном сценарии она получила бы от своей мамы извинения и хотя бы чуточку принятия ответственности за случившееся. Но вместо этого получила отпор.

– Как вы отреагировали? – спросила я.

– Сначала я повысила голос, просто пытаясь перекричать ее. Разумеется, это не сработало, но я уже ничего не могла с собой поделать. Я кричала, чтобы она просто выслушала меня, но в конце концов сдалась и закрылась. Ее защита была похожа на нападение. Я улетела на следующее утро. Быстрее, к сожалению, не смогла.

Элли столкнулась с ограничениями мамы. Она пробовала разные стратегии адаптации: от «быть доброй, вдумчивой и обдуманно подбирать слова» – до попыток пытаться перекричать. Но ничего не сработало. Ничто не помогло ей почувствовать, что ее видят, слышат и понимают. В конце концов девушка смирилась и уехала.

Иногда раны активируются теми же людьми, которые их изначально и нанесли. Элли пыталась наладить отношения с мамой. Одна из первых задач ее работы по исцелению – стать более открытой. Элли действительно хотела, чтобы мама поняла, какое влияние оказала на дочь, пока та росла.

– Если я смогу сделать так, чтобы она поняла, мне будет так хорошо..

Элли попыталась обнажить свою рану перед мамой, надеясь, что та сможет отбросить броню и соприкоснуться с болью своей дочери. Но она не могла. Защита самой себя значила для нее больше, чем подлинный контакт с Элли. Женщине важнее было сохранить свой собственный образ матери, чем понять боль дочери.

– Как я могла избежать конфликта? Должна ли я просто никогда больше не навещать родителей? – спросила Элли.

Да, бывают периоды, когда изоляция от других – это наилучший выход. Но чаще всего исцеление заключается в принятии того, что другой человек не изменится. Ваша внутренняя работа должна быть направлена на изменение вашего отношения к неспособности этого человека измениться. Иногда исцеление заключается в том, чтобы отпустить надежду на то, что они увидят вас, услышат и поймут, а затем выбрать наилучшие для вас способы поддержания этих отношений в дальнейшем.

Но прежде чем найти решение, я хотела, чтобы Элли увидела, как активируется ее рана безопасности. Защитная позиция ее матери превратилась в испытание. Она отвлекла внимание Элли от ее желания открытости, ее потребности чувствовать себя в безопасности и надежды, что мама поймет боль из прошлого. Защитная реакция матери активировала рану Элли. Девушка попыталась сохранить свою позицию открытости, но в конце концов вступила в конфликт. Сорвалась на крик, замкнулась и быстро уехала.

– Почему я не смогла просто быть выше этого и остаться, как хотела? Я такая жалкая. Мне не нужно было убегать.

Элли сильно переживала.

– Я думаю, вы уехали столь поспешно, потому что не чувствовали себя в безопасности.