— Искин! Орудиями один, три и четыре начать огонь по еще двигающимся крейсерам, выбор цели произвольный. Остальным орудиям прекратить огонь. — Решил я, по возможности, подсыпать еще соли на хвост отступающим. Тем более, при отступлении они как раз вошли в наш сектор стрельбы. Ежу же понятно, что с этим отступлением война между нашими маркизатами отнюдь не закончится. Несмотря на понесенное тяжелое поражение, сил у маркизата Мифино остается значительно больше, чем у нас. И это даже без учета не принимавших участия в битве кораблей грэев.

Один за другим вражеские корабли начали уходить в субпространственные прыжки, оставляя поле боя и плавающих там подранков в качестве трофеев для сегодняшних победителей.

Хе-хе, пары часов не прошло, в точности, как я этого и ожидал, пришел вызов от родителя:

— Яр, ты мне должен кое-что объяснить. Жду тебя через три часа в моем дворце! — Категорическим тоном объявила его голограмма и угасла, осыпавшись остаточными световыми эффектами.

Даже не буду гадать, кто из них настучал, искин Цербера или контр-адмирал Корбуло. Ставлю на вариант номер три: и искин отправил свой доклад о моем поведении, совершенно не вписывающемся в его расчетные алгоритмы, и адмирал Корбуло настучал, что я скрытен и неуправляем, да еще и кто-нибудь третий, мне не известный, дополнил это все сообщением о зашкаливающей эффективности наших орудий и моем личном участии в этом необъяснимом феномене.

Слава богу, что папочка дал мне некоторое время на сборы. Признаюсь, форма, в которой я сегодня руководил своей частью сражения, изрядно пропитавшись потом, на мне уже чуть ли не коробом стояла. И нет, вовсе не от жары. На нашем командном пункте постоянно поддерживается оптимальная температура в двадцать один градус по Цельсию. Отнюдь не жара виновата в нынешнем неприглядном состоянии моего мундира, а исключительно нервы!

Примерно час минул, когда я, помытый и затянутый в безупречно чистый мундир, уселся в кресло пассажирского шатла. Правда, к моему немалому сожалению, отнюдь не пилотом, а всего лишь простым пассажиром. Мои допуски, полученные в нашем училище, ограничивались разрешением на управление исключительно только космическими истребителями и торпедоносцами, пилот орбитального челнока — это совсем другая специальность, на нее в совсем другом месте, отдельно обучаться требуется.

Но, пользуясь своим высоким чином, все же распорядиться прокатить меня поблизости от подстреленного моими пушками «Костолома» я вполне смог. Однако очень впечатляющая вышла картина: у подбитого линкора передняя треть его носовой части буквально испарилась. И это, похоже, ему всего один усиленный заряд туда прилетел! Надо будет подумать над совмещением двух типов орудий. Если эта задумка получится, мне реально и трех пушек будет вполне достаточно, чтобы вообще весь подобный атакующий флот буквально в момент на ноль помножить.

Спуск с орбиты много времени не занял. Как и последующий перелет со столичного космодрома до дворцовой стоянки на заранее отправленном туда на автомате личном флайере. А уж дальше пришлось и ножками пройтись. Не далеко идти, да и меры безопасности сейчас по случаю недавнего покушения и начавшихся боевых действий повышены, там, где возможно обойтись во дворце без применения дополнительного транспорта, все без него и обходятся.

Отлично я, однако, время своего прибытия рассчитал. Не опоздал. К приемной отца подошел еще минут за семь до назначенного мне времени. Пришлось посидеть, подождать, отцов адъютант пригласил меня к нему в кабинет буквально минута в минуту. И нет, в этом даже близко не усматривалось никакого жеста пренебрежения. Возле нашей столичной планеты только что отгремело сражение. Подозреваю, у отца и одной минуты лишнего времени сегодня до самой глубокой ночи не отыщется: и со специалистами надо посоветоваться, и приказы целой куче служб раздать, и вот, с непонятно что учудившим сыном переговорить.

— Ну, что, сынок, рассказывай, как ты докатился до жизни такой, — с самым сердитым выражением лица озвучил очень древнюю шуточку мой родитель.

— Сам удивляюсь, — отозвался я, принимая самый пофигистичный вид из всех возможных. Ну, а что, я ему должен был начать каяться в своих прегрешениях что ли?

После чего пришлось все же рассказывать о частично расшифрованном алгоритме работы одного из инопланетных механизмов, при помощи которого удалось кое-как модифицировать артиллерию на вверенном моему руководству космическом объекте.

— А кто тебе разрешил без всякого разрешения курочить действующее вооружение? — Уже почти всерьез принялся меня распекать мой отец и верховный главнокомандующий. Ну, формула «я — начальник, ты — дурак», она даже не с памятного мне двадцатого века остается актуальной. Тот инопланетный мажор, ставший субличностью в моем новом, синтетическом сознании тоже что-то очень похожее из своей жизни с легкостью мог припомнить. А торы, между прочим, исчезли из нашей галактики еще задолго до того, как первая обезьяна на Земле взяла в лапы палку.