Он кивнул, а затем распахнул ее. Когда мы вошли, полдюжины охранников вскочили со своих стульев, но финал песни захватил и их. Мэллорин, отпустив меня, стала по одному отправлять их кружиться по залу, а потом захлопнула дверь и заперла ее. Песня подошла к драматичному завершению. В наступившей головокружительной тишине Мэллорин секунду смотрела на меня, затем она побледнела и рухнула на пол.

В голове у меня стучало, было трудно сосредоточиться, но спустя несколько мгновений я поняла, где мы оказались.

Мы находились в полутемной комнате, полной кнопок, переключателей и телевизоров с плоскими экранами; на каждом из них транслировалась какая-то часть подземелья. Камеры находились в зале с существами и в медицинском отсеке: было видно, что охранники и звери медленно приходили в себя, сбрасывая наваждение песни. Грейс села в углу. Она явно вымоталась, когда на нее воздействовали чары, но осматривалась с благоговением. Мэллорин лежала на полу, она дышала неглубоко, и глаза у нее остекленели. Из-за двери эхом донесся приглушенный звук сигнализации, но, казалось, пока что никто к нам не шел.

Я подбежала к Мэллорин и потрясла ее за плечи.

– Эй, – позвала я. – Ты с нами?

Мэллорин слабо кивнула. Я встала, но тут же чуть не упала из-за сильного головокружения. Придя в себя, я, пошатываясь, подошла к пульту, который походил на панель управления, и попыталась понять, какие из переключателей чему соответствуют на экранах. Но ничего не вышло. Шестеренки у меня в голове перегрелись настолько, что я не могла понять, что к чему относится.

Из зала донеслись крики и чьи-то шаги. На экране было видно, как отряд подкрепления входит к существам с оружием наготове.

Я уставилась на переключатели, но понятнее ничего не стало.

– Который? – произнесла я вслух.

Грейс, спотыкаясь, пересекла комнату и, прищурившись, посмотрела на экраны. Охранники подбирались все ближе. Я слышала их шаги в конце зала.

– Ну же! – воскликнула я.

Грейс посмотрела на другой экран, затем на ряд переключателей.

– Тридцать четвертый, – сказала она.

– Ты уверена?

Охранники подошли к двери и, видно, ударили в нее чем-то тяжелым, так как она содрогнулась.

– Тридцать четвертый, – повторила Грейс.

Я нашла выключатель под этим номером. Дверь снова затряслась. Мэллорин застонала от страха и боли.

Я коснулась выключателя кончиком пальца; в этот момент мои мысли стали четкими, и я поняла абсолютно все. Мне представился игровой автомат, сорвавший самый худший джекпот в истории.

Даже если мы освободим единорога, это ни к чему не приведет. Его снова поймают и посадят в клетку в этом подземелье. Вооруженные охранники, которые прекрасно подготовлены и полностью владеют собой, вполне могут его застрелить. Мы провалились, и скоро нас всех, включая единорога, постигнет смерть.

Оставался только один шанс, единственное решение, которое могло спасти единорога и всех нас.

Я девочка на поляне в лесу. Я сокольничий шаха.

Я Маржан Дастани, которая стоит в пятистах футах под землей в зверинце Горацио Прендергаста. Я живое воплощение Гирканской династии. Некоторые события будут происходить снова и снова – и дело не в судьбе или проклятии единорога. Просто люди не меняются.

Иногда нужно выбрать хаос.

Я открыла все вольеры.

Какое-то мгновение ничего не происходило. Существа – во всяком случае те, которых мы видели на экранах, – стояли на порогах вольеров в ошеломленном молчании. Охранники и врачи застыли на месте.

Где-то в конце зала раздался одиночный выстрел, потом еще один. Мониторы камер видеонаблюдения гасли один за другим. По ту сторону двери начал нарастать шум – какофония из скулежа, рева и рычания слилась в единую ноту, полную жажды отмщения. Стук в дверь превратился из сердитого в отчаянный. В воздухе запахло дымом. Охранники умоляли, потом кричали, а потом все прекратилось.

Рев существ, напротив, не утихал. Страшный шум волнами прокатывался мимо нашей двери. Хлопанье крыльев, шарканье и топот маленьких и больших ног, звон бьющегося стекла, скрежет металла. Звери шли мимо нас, а мы едва дышали, боясь пошевелиться или произнести хоть слово.

Наконец в зале снова воцарилась тишина. Больше не было слышно ни животных, ни людей. Грейс вздохнула с облегчением. Мэллорин застонала, а затем села, обхватив голову руками.

– Что случилось? – спросила она.

– Все пошло немного не по плану, – ответила Грейс.

– Мы еще живы, – заметила я.

– Пока, – сказала Грейс. – И нам нужно отсюда убираться.

Она потихоньку приоткрыла дверь и выглянула наружу, а потом махнула нам, прося следовать за ней. Я помогла Мэллорин подняться на ноги, и мы вместе вышли из комнаты управления.

Зверинец превратился в руины из битого стекла, сломанной плитки и мигающих лампочек, свисающих со стен на проводах. В воздухе клубился густой дым, тут и там среди завалов потрескивали языки пламени. Где-то в конце коридора включилась сигнализация. Охранников, которые колотили в дверь, нигде не было видно.

От песни Мэллорин у меня все еще болела голова. Из-за рева сигнализации и удушливого привкуса дыма в легких легче не становилось.