– Я думал, что ты разделяешь наше видение, – проговорил Горацио, не сводя глаз с мантикоры, лениво расхаживающей взад и вперед, – и тоже стремишься изменить мир. Но я ошибался. В тебе нет ничего особенного. Ты парализована страхом и совсем не отличаешься от остальных. Считаешь меня чудовищем, но сама останешься в стороне, не мешая людям доводить океаны до точки кипения и отравлять нашу землю и воздух. Думаешь, это существо хочет есть? Людские силы, правящие миром, голоднее тысячи мантикор. Они сожрут всю красоту и ценность земли, но и это не утолит их аппетит. У нас появилась возможность все исправить, Маржан. Мы могли остановить людей, сровнять их замки с землей, построить новый мир, а потом возродиться ангелами и изменить то, что было.

Мантикора выбросила вперед хвост, нанося пробный удар, испытывая нервы Горацио. Тот вскрикнул и, отскочив в сторону, выстрелил, но промахнулся. Щепки из пола полетели в разные стороны.

– Вы убили моего отца, – сказала я.

Горацио рассмеялся, вставил еще один патрон и снова навел винтовку на мантикору.

– Ты и правда так думаешь? – недоверчиво переспросил он. – В этом все дело?

Хвост мантикоры снова взметнулся, игриво подтолкнув Горацио. Она играла с ним. Мужчина, вскрикнув, увернулся, затем опять поднял оружие на уровень глаз.

– Из-за этого ты разрушила все? – спросил он.

– Я думаю, он пытался вас остановить, и вы его убили.

– У твоего отца были такие проблемы, что он уж точно никого не смог бы остановить, – сказал Горацио.

Они с мантикорой кружили в медленном, выверенном танце, где один партнер наступал, а второй старался уклониться. Горацио встал так, чтобы между ним и существом оказался большой стол, но мантикора отодвинула его в сторону мощным взмахом хвоста.

– Твой отец говорил, что ему не нравится брать мои деньги, – Горацио бросил на меня быстрый взгляд. – И все же он продолжал их принимать.

Мантикора снова сделала выпад хвостом. Горацио был настороже и легко отпрыгнул в сторону, затем прицелился в нее и положил палец на спусковой крючок.

– Почему я должна вам верить? – спросила я.

Горацио на мгновение растерялся. Он убрал палец и раздраженно нахмурился.

– Мне наплевать, чему ты веришь, – бросил он.

Мантикора снова атаковала. На этот раз Горацио поднял винтовку и выстрелил. Пуля попала мантикоре в бок, оставив аккуратное ровное отверстие, из которого через мгновение начала сочиться кровь. Тело зверя напряглось, он издал звук, напомнивший воркование, но выражение лица осталось неизменным.

– Глянь-ка, – сказал Горацио с мрачным восторгом. – Я ее подстрелил.

А потом мантикора бросилась на него.

Винтовка с грохотом пролетела по комнате, и зверь легко прижал мужчину к полу, удерживая лапами его руки. Хвост мантикоры поднялся вверх, кончик завис у Горацио над головой.

– Помоги, – прохрипел он.

– Не знаю, смогу ли, – ответила я.

Мантикора вытянула шею, оказавшись с Горацио лицом к лицу. Из дальнего конца коридора донесся звук приближающегося пожара.

– Пожалуйста.

Его голос стал нетвердым, в нем послышались слезы. Губы Горацио задрожали, и он попытался отпрянуть, но мантикора держала его крепко. Ее глаза светились чистым голодом, а маленький рот, не выражающий никаких эмоций, блестел от слюны.

– Пожалуйста, – повторил Горацио.

Мантикора отвела хвост назад, собираясь нанести удар. Я почувствовала, как внутри меня разрастается пустота, вытесняя ужас, отвращение, страх. В самом ее центре – пульсирующий катализатор, который напоминает все ужасные поступки, совершенные в моей жизни, и это ее глубочайшая истина.

Чего-то не хватает.

– Стой, – сказала я.

К моему удивлению, мантикора замерла.

Горацио засмеялся нервно и с благодарностью, как будто повредился умом. Смех быстро перешел в надрывный кашель. Огонь все приближался, и дым теперь стал гуще. Мантикора по-прежнему крепко держала Горацио, наблюдая за ним. Ее лицо все так же ничего не выражало и казалось смертельной маской.

– Вот так, Маржан, – проговорил он, отдышавшись. – А теперь скажи ей, чтобы она отпустила меня. Скажи…

– Нет, – оборвала я.

– Нет? – переспросил он.

– Объясните мне почему.

– Что «почему»? – спросил он.

– Почему вы его убили?

Его лицо помрачнело.

– Маржан, – сказал он. – Я этого не делал.

– Вы лжете.

– Я не убивал твоего отца, – повторил Горацио. – Он был мне нужен живым. Останови ее.

Мантикора, скучающая и голодная, заскребла лапами по его горлу. Тонкая струйка слюны потекла у нее изо рта.

– Я вам не верю, – сказала я.

– Это правда, – проговорил он дрожащим голосом. – Я мог похитить его, но убивать бы не стал. Твой отец был слишком важен. Вы с ним понимали этих существ как никто другой. Он был нам нужен. Пожалуйста, отпусти меня. Прошу, скажи ей, чтобы она меня освободила.

Его слова заглушил приступ кашля. Жар в комнате стоял удушающий, беспощадный. Я тоже начала задыхаться, глаза защипало. Шум огня звучал так, словно какое-то гигантское животное вдыхало и выдыхало, вдыхало и выдыхало.

– Нам нужно убираться отсюда, Маржан, – снова подал голос Горацио. – Скажи ей, чтобы она отпустила меня. Клянусь, я не убивал твоего отца.

Горацио выглядел жалким, беспомощным и совсем маленьким. Я наблюдала, как он корчится, и чувствовала себя чудовищем.

– Отпусти его, – сказала я.