«Чего-то не хватает», – прошелестел голос у меня в голове. Я не сдержала легкой улыбки. По крайней мере, теперь я знала, что именно было не так.

Я задавалась вопросом, одобрил бы папа мои решения, но это не имело значения. Он уже давно перестал следить за жизнью и благополучием животных. Теперь эта забота лежала на моих плечах, и справляться с ней нужно было так, как я сама считала необходимым.

Мне казалось, что я немного понимаю существ – по крайней мере, уж точно лучше Феллов. Мне подумалось, что Горацио тоже разбирался в их чувствах, пусть и не так, как я. Возможно, у него это получалось даже лучше. Может, существа и правда были плодом нашего воображения, а наши самые большие надежды и жуткие страхи в самом деле принимали физическую форму. Мантикора, например, собрала в себе ночные кошмары, а грифон Киплинг воплотил наши самые благородные инстинкты. Я не могла сказать ничего наверняка и не притворялась, что знаю, почему они существуют и как появляются на свет. Быть может, мне это и вовсе не было нужно.

В одном, однако, я была уверена. Как когда-то сказал Горацио, эти существа всегда давали о себе знать и занимали какое-то место в жизни людей. Появляясь, они приносили с собой перемены, делали нашу жизнь более запутанной и сложной, но самое главное, что их присутствие ощущалось во всем. Существа приходили к людям, которые в них нуждались: Мэллорин не хватало друзей, Кент Хаяси был измучен своим талантом, даже Горацио со своими чудовищными неправильными стремлениями манил существ, взывая к ним.

У этих существ был особый талант находить для себя подходящие места и тех людей, у которых в жизни образовалась пустота: она только и ждала, чтобы ее заполнили. И я не была исключением. Возможно, места эти походили на магниты или маяки, причем каждое из них притягивало конкретное существо. Быть может, каждое из этих созданий было алчущим духом, который искал место, подходящее именно ему.

Я представила, что мир пересекают дороги, пройденные людьми и существами, которые пытаются найти друг друга. Гонимые ощущением, что чего-то не хватает, они оказываются в полном одиночестве и забредают туда, где люди говорят на незнакомом языке, а обычаи кажутся бессмысленными. Люди и волшебные создания перебегают шоссе под покровом ночи, прячутся в глухих чащобах и безмолвных пустынях, на безлюдных крышах высотных зданий, а потом встречаются на пороге какого-нибудь полного тепла дома. Мех перепачкан грязью, сердца ноют от боли, но в тот момент оба – и человек, и существо – впервые понимают, за чем они так долго гнались.

Возможно, день, когда ты впускаешь в свою жизнь одно из этих созданий, соглашаешься принять все эти радости и испытания, решаешь взвалить на свои плечи этот груз, становится днем, когда ты наконец понимаешь, чего именно тебе не хватало.

Джейн Гласс позвонила мне через несколько дней после того, как я продала клинику. Мы впервые говорили с ней после той ночи в поместье Горацио, когда я помогла спасти мир.

– Нам нужно увидеться, – сказала она.

Мы встретились на старой скамейке с выцветшей краской возле огороженной площадки для выгула собак. Всякий, кто туда садился, становился чуть-чуть невидимым. Может быть, какой-нибудь старый бездомный волшебник наложил на эту скамейку заклятие. Теперь я верила, что такие люди, как Мэллорин, существуют и могут пару раз за всю жизнь сделать все совершенно правильно, но при этом оставить за собой длинный след любопытных неудач. Я пришла первой и присела, наблюдая за неистовой радостью золотистого ретривера, борющегося со стаффордширским бультерьером.

Через несколько минут рядом со мной опустилась Джейн и поставила между нами большую холщовую сумку на ремне. Она стукнулась о скамейку с тяжелым глухим звуком.

– Открой ее, – велела она.

Внутри оказался чайник.

– Джейн, – прошептала я.

– Я должна была забрать его, – объяснила она. – Думаю… наверное, нам больше не следует этим заниматься.

– Как…

– Это было нетрудно, – сказала Джейн. – Не очень, во всяком случае. Ты, наверное, не слышала, но сейчас на свободе разгуливают около ста пятидесяти магических существ. На такое тяжело не отвлечься.

– Когда они узнают…

– Разозлятся, конечно, – подтвердила Джейн. – Но после того, что случится сегодня, ничего уже не смогут поделать. Так или иначе, я подумала, что тебе захочется побыть здесь и посмотреть на это.

Не говоря больше ни слова, она положила руку на крышку чайника и сняла ее, открыв взгляду грубое отверстие. От тяжелой чугунной темноты пахло пеплом и дымом. Мгновение ничего не происходило, но через несколько секунд в глубине что-то зашевелилось, и из темноты выпорхнул крошечный серебряный дракончик. Крылышки его были как у колибри. Он парил перед нами, словно капля ртути, нежно мерцая в лучах послеполуденного солнца, и мгновение рассматривал нас большими любопытными глазами.

– А вот и ты, – произнесла Джейн. – Я так давно хотела с тобой познакомиться.

Дракон завис у нее перед лицом.