– Маржан, все было бы намного проще, если бы я могла сама осмотреть собаку.

– Это не клиент, доктор Пи, – возразила я.

И не собака.

– Просто… скажите, что мне делать.

Она, должно быть, уловила отчаяние в моем голосе. Еще немного – и можно было услышать, как доктор решает, что делать дальше. Даже Зорро насторожился, словно почувствовав, что сейчас определяется что-то важное. Наконец доктор Полсон заговорила.

– Ты умеешь делать забор крови? – спросила она.

Папа показывал мне, как брать кровь и у собак, и у кошек.

– Ты знаешь, где у нас наборы для теста на антигены?

Я лично раскладывала их всего три дня назад.

– Хорошо, – скомандовала доктор Пи. – В таком случае возьмем немного крови и сделаем тест.

Уже через минуту я протирала переднюю лапу Зорро спиртом и вводила иглу в его головную вену. Лис вздрогнул, а потом расслабился. Кровь поползла вверх по трубочке, и, когда она достигла нужного уровня, я присоединила пробирку. А набрав необходимое количество, убрала ее и вынула иглу.

Затем я капнула кровью на тест-набор, и она медленно потекла к полоске антигена. В последний раз я видела нечто подобное, когда девушка, отправившая меня к Киплингу, говорила со мной о Гирканской династии.

– Результат будет готов через десять минут, – сообщила доктор Пи.

Я поставила таймер и уселась ждать. Зорро лениво расхаживал по процедурному кабинету, его великолепный хвост двигался из стороны в сторону. Доктор Полсон тихонько шуршала на другом конце провода: может, готовила ужин, или убиралась, или же просто сидела.

– Знаешь, – сказала доктор Пи через несколько минут, – довольно странно приводить собаку подруги в нерабочее время и самостоятельно проводить диагностику.

– Я просто подумала, что так будет проще, – ответила я.

– Допустим, так оно и есть.

Было понятно, что доктор Полсон еще многое могла сказать по этому поводу, но она предпочла оставить свои мысли при себе и сменила тему.

– Как у тебя, кстати, дела? Как учеба?

– Все в порядке, – заверила я.

– И только? – спросила доктор Пи.

Она была словно охотничья птица, терпеливая и скрупулезная.

– Вроде как возвращаюсь к нормальной жизни, – добавила я.

Надо было же сказать хоть что-то, да и к тому же это было правдой.

– Конечно, понятие нормальной жизни очень изменилось, но, думаю, я начинаю привыкать.

– Как и все мы, полагаю, – сказала доктор Пи. Она помолчала минуту, а потом продолжила: – Мы все очень по нему скучаем.

– Я тоже, – ответила я, желая, чтобы мои чувства и правда можно было описать так просто.

Больше мы не проронили ни слова, пока не запищал таймер. Я взяла тестовый набор и изучила результаты. Кровь исчезла, на ее месте были две ярко-синие точки.

– Так я и думала, – сказала доктор Пи, когда я сообщила ей результаты. – Это сердечный червь.

– Не проклятие, говоришь?

Ни шок от новостей, ни шумы паршивой телефонной связи не могли приглушить естественную певучесть в голосе Мэллорин. Я вернулась в кабинет и готовила рекомендованный доктором Пи курс лечения, а Зорро свернулся калачиком в углу.

– Низшие демоны к этому не причастны, – сказала я. – Просто комар. И немного червей.

– Оу, – в голосе Мэллорин чуть не прозвучало разочарование. – Итак… что нам делать?

Я пересказала ей слова доктора Пи: потребуются месяцы лечения и отдыха, чтобы артерии Зорро очистились. Для начала нужно будет пройти курс антибиотиков, потом сделать инъекцию мышьяка в поясницу, дать месяц на отдых, а затем понадобится еще два укола.

– Месяцы? Мышьяк? Ты уверена, что это необходимо?

Я рассказала Мэллорин все известные мне замечательные факты о сердечных червях: о том, что они вырастают до фута длиной и способны жить в артериях, легких и сердце целыми сотнями. После того как лекарство их убивает, тела разлагаются и распадаются на части, но, если животное ведет слишком активную жизнь, черви могут закупорить кровеносные сосуды и вызвать внезапную смерть.

– Нельзя, чтобы он умер, – сказала Мэллорин. – Зорро – все, что у меня есть. А еще он особенный.

– С ним все будет в порядке, – уверила я. – Возвращайся завтра утром, и мы разработаем план лечения.

Когда я отложила телефон, лис посмотрел на меня, вопросительно склонив голову набок.

– Ты меня слышал, Зорро, – обратилась к нему я. – Я не дам тебе умереть.

Я подошла к нему и погладила его по шерстке. Зорро вытянул шею под моей ладонью, и я снова почувствовала все, что испытывал он: тяжесть дыхания, медленное биение сердца, вызывающее тошноту, и мерцающий блеск его маленького лисьего разума, дикого, скачущего, юркого, снующего в низкой траве, охотящегося на сверчков и мышей.