– Ничего такого, не волнуйся, – уверила она. – Это чары прорицания. Я просто тренируюсь. Тебе нужно…

Увидев выражение моего лица, Мэллорин осеклась, сгребла камни и положила их в маленькую кожаную сумку.

– Выглядишь неважно, – заметила она. – Давай я заварю тебе чаю.

– Все в порядке, – сказала я.

Это была неправда, поэтому, когда Мэллорин подвела меня к стулу и усадила на него, я не стала сопротивляться.

Она поставила чайник греться на плиту.

– Что-то случилось?

– Нет… – сказала я. – Или да? Я не знаю. Никто не пострадал, все в порядке. Думаю, ничего плохого не случилось. Кажется, сегодня я спасла чью-то жизнь.

– Здорово, – одобрила Мэллорин. – В следующий раз с этого рассказ и начинай.

Некоторое время мы обе молчали. Чайник засвистел. Мэллорин налила кипящую воду в чашку, в которой уже было ситечко с листовым чаем. Несколько минут она наблюдала, как он настаивается, а потом вручила мне чашку.

– Это улун, – сообщила Мэллорин. – Обладает целебными свойствами.

Я сделала глоток, и лицо обдало теплом. Не знаю насчет целебных свойств, но мне точно стало лучше.

– Я сейчас занимаюсь чем-то, – начала я, – что мне не очень по душе. Не знаю, правильно это или нет, и мне не у кого спросить. Есть люди, которым нужна моя помощь, но кто знает, заслуживают ли они ее. Выбирать клиентов я не могу и даже не знаю, имею ли на это право.

Мэллорин тоже налила себе чай и, пока я говорила, села напротив меня.

– А еще я видела то, что мне совсем не понравилось, – продолжила я. – Я хочу об этом забыть. Да и вообще о многом лучше не вспоминать.

Мэллорин смотрела на меня ласково, выражение ее лица было спокойным и заботливым.

– В тебе есть что-то особенное, Маржан, и очень могущественное, – произнесла она, – хотя я не знаю, что это и как оно проявляется. Я завидую, ведь ты даже не прилагаешь никаких усилий. Тебе, конечно, не станет от этого легче, но все так и есть.

– Я не хочу быть особенной, – сказала я. – Мне это не нужно.

– Твой дар, откуда он у тебя взялся и что означает – все это вообще не в моей компетенции, – призналась Мэллорин. – Так что поступай так, как считаешь нужным. Если внутренний голос подсказывает, что что-то не так, стоит прислушаться. Это зов твоего сердца. Оно становится ориентиром, когда нет никаких моральных норм, и помнит правила, которые больше не существуют.

– На сердце у меня сейчас полный кавардак, – призналась я.

Мэллорин потянулась через стол и накрыла мою ладонь своей.

– Я знаю, – сказала она.

Через мгновение я уже оказалась в ее крепких уютных объятиях, и меня окутал запах пачулей. На секунду мне словно стало пять лет.

– Я знаю, – повторяла Мэллорин снова и снова. – Знаю, знаю.

Она, возможно, и ошибалась насчет магии, но была права во всем остальном.

– Мэллорин, – пробормотала я ей в плечо, – я не знаю, верю ли в проклятия.

– Ничего страшного, – ответила Мэллорин.

– И еще не знаю, верю ли в ведьмовство, – добавила я.

– И не надо, – сказала она.

Я отстранилась, чтобы она увидела мое лицо и поняла: все серьезно.

– Но ты все равно попробуешь снять мое проклятие? – спросила я.

Ее глаза засияли.

– Даже не сомневайся, – пообещала она.

Большую часть воскресенья я проспала. В ночных кошмарах меня охватывал ужас. Куда бы я ни посмотрела, натыкалась на взгляд мантикоры. Меня обуревали сомнения по поводу роли, которую я сыграла, спасая жизнь этому монстру.

Когда я рассказала Себастьяну о снятии проклятия, он отнесся к этому еще более скептически, чем я.

– Это как тату свести? – спросил он полусерьезно. – Похоже на то.

– Думаю, проклятия снимаются не так болезненно.

Сказать наверняка, впрочем, я не могла, а Мэллорин не дала почти никаких разъяснений – только попросила быть готовой в пятницу вечером.

Ту неделю я каждый день обедала вместе с Кэрри и Грейс, но все ощущалось совсем не так, как раньше. Каждая из нас была в собственном мире. Кэрри недавно начала ходить на плавание два раза в день. Грейс витала в облаках, думая о Хоуи, с которым они теперь официально встречались, – по всей видимости, пропущенная мной вечеринка оказалась богатой на события. Мне, в свою очередь, за каждым углом мерещились мантикоры.

В пятницу, отсидев уроки и сходив в клинику, я встретилась с Мэллорин у дверей дома, и она проводила меня до дивана.

Мэллорин принесла мне дымящуюся кружку с приятным напитком, вкус которого напоминал лакрицу, потом налила напиток и себе, сделала глоток и села напротив меня.

– Итак, – начала она, – ты хочешь узнать о своем проклятии.

– Что это?