Человечек сунул руку в конверт и достал тонкий серебряный пинцет. Он просунул его в один из пакетиков, схватил клочок бумаги и вытащил. Джейн Гласс замолчала. Она напряженно и внимательно наблюдала, как мужчина свободной рукой взялся за крышку чайника и приоткрыл ее, оставляя небольшую щелочку. Он бросил внутрь клочок бумаги с помощью пинцета, вытащил его и поспешно закрыл крышку.

– Рубикон, – сказал мужчина.

Все смотрели на чайник. Он выглядел так, словно его вручную выковали из тусклого тяжелого железа, и казался немного больше обычного. У него были потертая деревянная ручка и изогнутый носик. Поверхность усеивали щербинки и царапины, в размерах было что-то не совсем правильное, а очертания будто слегка искажались. Из чайника донесся звук, похожий на чирканье спички. Я услышала, как Джейн Гласс разочарованно вздохнула, а мужчина вполголоса выругался. Мгновение спустя из носика поднялась струйка темного дыма.

– Не подходит, – сказал мужчина.

– Признать победившей наивысшую ставку было бы самым легким вариантом, – заметила Джейн. – Еще и прибыльным к тому же. За нами нет никакого надзора. Мы высшая инстанция и к тому же единственная. А люди готовы платить…

Она в недоумении покачала головой.

– И какой же была ставка? – прошептала я. – Та, которую вы только что отвергли.

– Четыре миллиарда долларов, – ответила женщина с темно-бордовыми волосами.

Мужчины обменялись печальными взглядами.

– Почему вы ее отклонили? – спросила я. – Что только что произошло?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – не поднимая головы, сказал бородатый мужчина.

– Совсем нет, – вмешалась Джейн.

Мужчина бросил через стол предостерегающий взгляд.

– Она представительница Гирканской династии, – продолжила Джейн. – И должна все знать.

Она повернулась ко мне.

– Внутри этого чайника, – произнесла Джейн, – дракон.

– Дракон? – переспросила я.

Какое-то мгновение все молчали. Чайник выплюнул еще одну тонкую струйку пепла, словно подчеркивая отказ. Старшие Феллы обменялись неловкими взглядами. Джейн невозмутимо подалась вперед.

– Тетя Клара, – обратилась она, – ты рассказываешь эту историю лучше всех.

Женщина с темно-бордовыми волосами ощетинилась при звуке своего имени и взглянула на остальных. Они неохотно кивнули, покоряясь. Женщина слегка раздулась от гордости и откашлялась.

Жил-был юноша, который родился в трудные времена. Никакой семьи, кроме матери, у него не осталось, да и та умерла, когда он был ребенком, поэтому пришлось ему искать свою дорогу в этом мире в одиночку. Юноша с трудом зарабатывал себе на жизнь, продавая кроличьи шкурки на городском рынке. Мать научила его ловить кроликов в полях за городом с помощью ящика и палки, и теперь каждую неделю он приносил их шкурки на рынок. В лучшем случае ему удавалось выручить денег на ломоть хлеба и убогую постель. Часто приходилось ему голодать, а спал юноша, свернувшись калачиком на булыжниках, прислонившись к камню или угнездившись среди корней старого дерева.

Перед смертью мать отдала ему все свое состояние – пять медяков – и наказала использовать их так, чтобы улучшить свою долю. Пять медяков даже в те дни не были большой суммой, но юноша берег их так, словно считал величайшим богатством в мире.

Долгие годы испытывал он искушение потратить свое крохотное сокровище. Юноша много раз останавливался, глазея на ряды сочных сосисок в витринах мясных лавок, на подносы с дымящейся выпечкой в пекарнях. Много ночей пролежал он на твердой земле, мечтая о еде, которую мог купить за пять медяков, и морщась от каждого болезненного урчания пустого живота. Но даже когда у него по несколько дней кряду не бывало ни крохи во рту, а сосиски шептали из-за стекла имя юноши сладким дымчатым голосом, он все равно не поддавался ни этому соблазну, ни какому-либо другому.

И вот однажды в рыночный день в город на деревянной повозке, запряженной двумя старыми осликами, въехала старуха. Она остановила повозку на городской площади и разложила небольшой прилавок с кристаллами, безделушками и разной сверкающей на солнце мелочовкой. Блеск серебряного зеркала привлек внимание юноши с дальней стороны площади, и он пересек ее, чтобы взглянуть на причудливые товары старухи.

– Прекрасный символ для прекрасного юноши? – предложила она, протягивая ему оловянное ожерелье с выгравированным на нем незнакомым значком. – Чтобы отгонять злых духов.

– Не думаю, что могу позволить себе такое, – отвечал юноша. – Да и не встречал я никогда никаких злых духов.

– Тогда возьми мешок, – предложила женщина, поднимая крепкий заплечный мешок из прошитой кожи. – В нем нет дна, и, если пожелаешь, ты сможешь туда сложить вещи со всего мира.

– Его я точно не могу купить, – сказал юноша. – К тому же мне нечего туда положить.

– А вот часы, – не сдавалась старуха. – Если нарочно перевести их вперед, они подскажут будущее.

– Оно сегодня мне ни к чему, – не соблазнился молодой человек. – А солнце в небе – единственные часы, которые мне нужны.

– Кристалл, – объявила она, протягивая осколок полупрозрачного кварца. – Его грани раскроют самые сокровенные человеческие желания.