– Вы так всегда трапезничаете? – уплетая наваристую вкуснятину, ну или нажористую, как говорила наша повариха Татьяна Петровна, удивленно спросила я. – На дворе-то осень…

– До первого снега, – ответил Граш, тоже с удовольствием принимаясь за еду. – И как сходит снег, возобновляем. Но это только обеды. Завтраки и ужины внутри. Просто большая часть народа живет не в замке, а в собственных домах. Поэтому вместе только обедаем.

– А почему на улице, а не в замке?

– На свежем воздухе аппетит лучше и все всегда вкуснее, – хохотнул Арташ.

– В замке летом прохладнее, а осенью и весной теплее. Народ поест и сразу поспать тянет, да полежать. А так на свежем воздухе поели и – вперед, продолжать работу! – откровенно пояснил Меллик с хитрой улыбкой.

– Какой практичный подход, – хихикнула я, оценив прагматизм Филана.

Но растерялась, потому что натолкнулась на немного грустно- задумчивый взгляд Граша, обращенный на меня.

– Что-то не так? – тихо спросила у него.

– Просто, когда ты улыбаешься, похожа на солнышко. Сразу становится светлее и теплее, – вздохнул он.

Судя по тому, как загорелись мое лицо, наверняка я цветом соперничала с собственными волосами.

– Спасибо, – смущенно выдохнула я.

На Земле у меня была другая внешность, утонченная, изысканная, стильная, как мои девчонки говорили. Только таких вот душевных комплиментов я ни разу за всю жизнь не получала. Почему-то в прошлой жизни мужчины удостаивали меня в основном откровенной пошлостью или пытались купить.

– Повезет твоему будущему избраннику! – уже без улыбки, глухо похвалил Граш.

– Можешь радоваться, Ежи сказала, ты ей больше меня подходишь в пару, – проворчал Арташ.

Граш снисходительно хмыкнул, досадливо качнул головой, а потом неожиданно строго парировал:

– Нет, не подхожу, к сожалению. Так решила Сияющая, а с ней не спорят.

Выдав это странное, но веское, заявление, Граш встал, натянуто мне улыбнулся и ушел.

– Чего это с ним? – дружно переглянулись мы с Арташем.

Но как только Арташ расплылся в довольной улыбке и открыл рот, Меллик его опередил:

– Все, поела? Пошли, кое-что интересное покажу!

Я наелась, поэтому с энтузиазмом рванула за троюродным братом, если верно проследила нашу родословную.

Не знаю, куда вел меня Меллик, но я изменила его маршрут. Когда мы пересекали небольшую площадку, на краю которой приютился непритязательный домик, явно служебного пользования, я замедлилась. К строению примыкал огромный деревянный навес, чтобы защитить от непогоды то, что разместили под ним: несколько стоек с гонгами, закрепленные на стойках самые невероятные барабаны и бубны. На двух перекладинах висели разной длины и толщины деревянные, тщательно отшлифованные деревяшки и колотушка, обтянутая кожей. У самого дома я увидела еще одну перекладину, на которой висели разноразмерные колокольчики, стальные пластины и даже стеклянные.

На крыльце музицировали двое парнишек. Вернее, один дул в пастушью дудочку грустную мелодию – плачущий звук одиноко летел над полем между горными вершинами. Аж в груди заныло от рвущейся наружу печали.

Второй парень, лет восемнадцати, наверное, постарше первого, возился у каменного бочонка. Я подошла к ним и замерла, разглядывая этот не бочонок, как оказалось. Да, внешне неведомая штуковина походила на бочонок, только сверху ее узкое нутро перекрывалось разной толщины струнами.

– Привет, это что такое? – заинтригованно спросила я у парня.

– Воздушник, – неуверенно улыбнулся парень. И отметив мой горячий интерес, продолжил пояснять. – Его делают из старых деревьев, которые от времени умирают и каменеют. Видишь, вот эти струны издают звуки. Благодаря магии можно в разы усилить звуки и как бы размножить…

– Покажи! – хрипло попросила я.

В поместье, в Фире, я видела только клавесин, который здесь назвали ляшен. У пастухов были дудочки. На ярмарке звучали барабаны. А тут… целый оркестр можно организовать.

Парень улыбался все радостнее и раскованнее. Коснулся струн, и я услышала вполне себе привычный гитарный перелив. Желтые глаза музыканта хитро блеснули, я ощутила всплеск магии и в «гитарный бочонок» словно залетел и вылетел ветерок, полностью меняя звук, превращая его почти в электрогитарный.

– О-бал-деть! – восторженно выдохнула я, жадно уставившись на это невероятное изобретение. И решила познакомиться с музыкантом поближе: – Я Ежения Фир, можно Ежи. Тебя как зовут?

– Петр, – хохотнул парень.

– Петр, я думала все оборотни – маги земли, а откуда у тебя стихия воздуха?

Парень смутился, но пояснил:

– Моя мама – стихийница из Байрата. И так уж Сияющая пожелала, чтобы я родился оборотнем с сильным зверем, наделенным стихией земли и воздуха. Хотя воздушник из меня аховый, только на сквозняки и хватает.

– Ого, да ты везунчик! – восторженно глазела я на него.

Меллик, Арташ и музыкант с дудочкой уже откровенно смеялись над моими детскими восторгами, правда, по-доброму хмыкали. А вот Петр спросил:

– Любишь музыку?