Хорошо, что на пернатой совиной морде смущения не увидишь, как и напряжения не заметишь. А на вкус хорошие эмоции не такие резкие и ощутимые, как плохие: ложь, ненависть или презрение. Их сложнее распознать. Покопавшись в чужой памяти, мысленно неутешительно поморщилась. Пришлось свести проблему к мрачной шутке:

– Стоило разочек к Белой Эйте слетать, память стала избирательной, примерно как решето. Тут помню, тут нет.

– Пусть жизненный путь Райвека будет как это самое решето! – злобно выдал Филан. А потом уже мягко добавил: – И все же, что именно ты помнишь?

– К сожалению, не так много, – посетовала я. – Хорошо помню то, что было до гибели родителей. Историю Хартана, родного края, о соседях, как вести большое хозяйство. Отец любил и хотел, чтобы… я успела насладиться детством и юностью. Считал, что успеет всему научить позднее.

– Ты первенец, лапушка-дочь, родители в тебе души не чаяли, – с горькой ностальгией признал Филан. Обернулся, нашел взглядом летевшую рядом с сыном и Грашем супругу и с грустью добавил: – Моя Алира до сих пор мечтает о дочери, да только Сияющая пока подарила нам только одного сына.

– Все у вас будет хорошо! – благодарно за поддержку ответила я, жаль, клювом не изобразить улыбку.

– Судя по тому, что ты мне показала по ведению торговли и учету, школьную науку отлично усвоила и не забыла, – не дал мне увильнуть от важной темы Филан, заодно и похвалил.

– К сожалению, именно школьное время осталось в памяти разрозненными кусками.

Я ощутила вину за то, что не могу сказать этому замечательному мужчине всей правды о себе. Что заняла чужое тело. Что пользовалась чужой памятью и нет ничего удивительного, что она досталась мне такой лоскутной. Скорее, чудо в том, что я хоть что-то помнила, дважды умерев: в своем мире и здесь, пережив смерть подаренного богами нового тела.

– Ну-ну, Ежи, не надо винить себя. Это все темная тварь Райвек и его магия виноваты! – ощутив привкус моей вины, тут же среагировал Филан.

– Дядя, расскажи о Белых, – попросила я.

– Конечно, – качнул огромными черными крыльями Филан. – Из-за своего положения не только вечных глав Высшего совета, но и жрецов Сияющей, у Белых нет замка или основного поместья, как в Фире. У них целых четыре города и расположены они у границ клана по сторонам света. Белые действительно один из самых богатых и крупных кланов.

– Из-за подарков богине? – уточнила я.

– Ни в коем случае! – резко мотнул белоснежной головой орлан Филана, периодически закрывавший мне обзор огромными черными крыльями. – Все, что преподносится богине, жрецы сдают в ее личную сокровищницу. Из нее общим решением членов совета, либо главой клана Белых передают нуждающимся. Не всем и не каждому. Например, после войны, когда наши земли разграблялись – вдовам, сиротам, инвалидам. Когда случались беды природного характера, паводки и пожары, тогда пострадавшим кланам выделяли помощь. Случаи бывали разные, иногда жрецам приходилось обращаться за советом и разрешением на использование собранных средств к самой Сияющей. Поверь, ни один нормальный оборотень в здравом уме и твердой памяти не посмеет позариться на добро Богини. Наказание за это преступление – от нее самой. Виновный тогда будет мечтать о встрече с Белой Эйтой.

– А как тогда Белые смогли так…

– Они правят тысячелетиями. Не участвуют в междоусобных войнах, когда меняются или стираются границы кланов. Белые не теряют своих дочерей, те, наоборот, приводят женихов в свой клан, привнося знания и богатства. Сама Сияющая на их стороне и во всем помогает!

– Существует ли возможность или вероятность того, что гласом Сияющей может стать представитель другого клана? – подняло голову мое неистребимое любопытство.

– Конечно. В мире не существует чего-то абсолютно неизменного, – насмешливо курлыкнул Филан.

– А как?

– Это будет очень сложно и смертельно опасно, но возможно. Согласно законам Дарглана главе любого клана можно бросить вызов и оспорить его право. Однако времена беззакония давно прошли, поэтому теперь это делается через обращение в Высший совет, с его согласия и в определенное время. Более того, необходимо доказать необходимость подобной замены. И поверь мне, Высший совет одобрит ее лишь в исключительном случае.

– Тогда Белым можно не опасаться смены власти, – заключила я.

– Ошибаешься. Белых уважают и боятся, они на вершине власти столь давно, что никто не помнит времен до них. И эта их исключительность уже многим набила оскомину, раздражает, вызывает зависть и желание изменить установившийся иерархический порядок. Их бы давно забросали вызовами, попытались бы сломить, сожрать или подсидеть. Да только Белые не только бессменные главы Высшего совета, они жрецы Сияющей госпожи. Но это не отменяет того, что по закону кинуть им вызов может любой оборотень…

– Неужели любой? – удивилась я.