Лаури дернулся, будто я ему пощечину влепила со всего маха. Стоял с минуту, глядя разошедшуюся меня широко распахнутыми сияющими глазами, и я невольно отметила, что они сияли уже не так ярко, как раньше. Словно он и правда потух или потерял цель в жизни. Эта мысль ледяной водой окатила, я напряглась, ощутив себя отчасти виновной. Ведь я добивалась от мужика уважения и равноправия, но мы чужаки. Лаури меня почти не знает, откуда взяться уважению, да такому, чтобы изменить мнение или, тем более, – отношение? В патриархальном мире к слабой девушке, еще и сове. На Земле тоже хватало предубеждений к расе, полу, религии, цвету кожи. А тут крутому волку «подарили» в вечные спутницы сову, а не волчицу или еще какую-нибудь меховую. Любой мог бы воспротивиться, хотя смешанные браки здесь частое явление. Только приносить себя в жертву чужому снобизму я тоже не готова.

Дернув верхней губой, словно щерился, Лаури на пару секунд прикрыл глаза, показалось, он брал под контроль то ли свои эмоции, то ли собственного волка. Потом, пристально глядя мне в глаза, глухо произнес:

– Я тебя, наконец, услышал. Прости.

Опустошение и неопределенность от очередной стычки с Лаури и банальная усталость после трудового дня сделали свое дело. Я тоже глухо попросила:

– Уходи, я больше не хочу тебя видеть.

Невольные зрители нашего очередного выяснения отношений каждый на свой лад загудели, предлагая и высказываясь:

– Да, малышка, шли его прочь, бездушного…

– Ишь, золотом разбрасывается, дурак! Отдай его мне, я согласная на все…

– У девки губа не дура, хочет загрести не только золото, но и парня с потрохами…

И настолько все мерзко выглядело, звучало и ощущалось, что я сжалась, скрестив руки на груди.

– Заткнулись все! – взревел Лаури, оглянувшись, и народ испуганно затих.

Отвергнутый жених бросил на меня потемневший, мне показалось, от чувства вины, взгляд и стремительно покинул таверну. Я ощутила болезненный толчок в грудину. От собственной совы! Ей было больно, обидно, но она гнала меня догнать нашу пару, наказать, отругать, проучить, но не отталкивать. На миг показалось, что между мной и ушедшим Лаури до предела натянулась струна и дрожит от невыносимого напряжения. Стало страшно: если она не выдержит и лопнет, случится что-то очень худое, непоправимое, чего я даже представить не могу.

Я обессиленно плюхнулась на лавку, сдерживая подступившие слезы.

Утро, как и все рассветы на этой неделе радовало комфортом, теплом и необычайной заботой «отельеров». Мы колесили по Кайкасору больше месяца, нас уже узнавали и часто встречали улыбками. И если еще неделю назад найти сразу несколько свободных комнат было проблемой, то последние дни нам просто необычайно везло. Буквально в каждой таверне нас ждали, предоставляли все и даже больше.

Умывшись, я привела себя в порядок, собрала вещи и вместе с Таури и Рами пошла завтракать. Кроме Меллика и Арташа вся компания Скалистых сидела за столами. Мы с удовольствием смели еду, опять же настолько свежую и вкусную, что, несмотря на постоянные разъезды, холод и физические нагрузки, мне грозил лишний вес. Но как можно отказаться от второй сдобной булочки с румяным бочком? Посмотрела еще раз по сторонам, на слишком приветливого хозяина заведения, на служанку, казалось, только и ожидавшую нашей очередной просьбы, и выразила накопившееся недоумение и сомнения:

– Господа Скалистые, вам не кажется, что мы слишком популярными стали, если новость о нашем приближении неправдоподобно стремительно опережает наш скромный обоз?!

– Думаешь, дело в популярности? – вскинул бровь Граш.

– А разве вам не кажется подозрительным, что все таверны в последнее время ждут нас с распростертыми объятиями? Всегда «добро пожаловать, господа музыканты», нате вам пять комнат, ужин с пылу с жару, натопленная банька, даже постель согрета горячими камнями… Словно мы не в придорожную таверну ввалились, а домой вернулись.

– Не кажется, – хмыкнул Граш.

– Ты знаешь то, чего не знаем мы? – встрепенулась я.

Глава музыкального обоза кривовато усмехнулся, снисходительно покачал головой и с наигранно загадочным видом, передразнивая тех, о ком говорил, рассказал:

– Я еще неделю назад выяснил, что незадолго до нас здесь побывали трое жутких белых оборотней со зверскими лицами, которые недвусмысленно попросили хозяина оставить свободным нужное количество комнат и подготовить все необходимое для молодых даргланцев. Быть с ними любезным и всяко-разно содействовать. Чтобы хозяин таверны не взбрыкнул, ему сразу заплатили за постой. Так что, дорогие мои юные таланты, теперь наши заботливые Белые одного за одним «уговаривают» хозяев таверн, которые мы просто не сможем миновать и точно выберем в виду удобства расположения.

– Значит, нас преследуют Белые? – вытаращилась восторженная Рами.

– Нет, опережают, а мы плетемся у них в хвосте, позволяя заботиться о наших нуждах! – хохотнул Демирьян.