– К сожалению, ты не поймешь, Граш. У тебя есть семья, мать и отец. Ты отвечаешь только за себя, да за мальчишку Филана. Война забрала у нас с Каури все, родных и любимых… Все! Оставив заботу не только о собственном огромном клане, но и чужих вдовах, сиротах из других кланов. Еще и попытки всяких выродков перекроить иерархию во всем Дарглане, сменить право наследования, захватить власть… Мы до сих пор разгребаем последствия войны с Фейратом. И не успели выдохнуть, как убили семью единственного оставшегося в живых брата Каури. Так годовалый Лаури достался двум одиноким волкам, которые забыли, что такое душевное тепло и любовь. Которые умеют лишь защищать, требовать, карать или миловать. К тому же Лаури с рождения – будущий жрец, с него и спрос другой. Больше, чем ты можешь себе даже представить…

– Ну почему же…

– Нет, Граш, не можешь! – взревел Кейгер, чуть не потеряв и так трещавшую по швам выдержку, защищая воспитанника. – Жрецов готовят с рождения. Без жалости и сочувствия, ведь от их знаний и силовой подготовки зависит не только чужая, но и собственная жизнь. Одновременно с тяжелейшими нагрузками идет становление силы, роднение со слишком сильным и своевольным зверем, и над всем этим довлеет море ответственности за все и каждого. Пока другие щенки… и птенцы веселились, получая любовь матерей и защиту отцов, маленькому Лаури приходилось работать. Только работать, Граш. И нести ответственность. Думаю, одну ошибку, не спорю, грубую и жестокую, ему можно простить? Ведь он ее осознал. Пусть и с помощью юной, но сильной духом совы, которая помогла ему вымести весь мусор из головы.

Откровения Кейгера все во мне перевернули, словно вывернули наизнанку. Вспомнила, с какой гордостью и злостью отказывала Лаури раз за разом. Даже не пыталась поговорить, что-то узнать, избегала встреч. Лелеяла лишь свою униженную гордость, свою боль преданного и лишенного любви ребенка. По-видимому, мы оба с Лаури – психологически травмированные дураки.

– Я… – начала и запнулась, еще не определившись, что сказать.

Кейгер резко взмахнул рукой, не позволив продолжить, и глянул сурово с предупреждением:

– Не смей жалеть своего мужчину, Ежения. Никогда! Особенно Лаури. Он очень сильный. Во всем! А жалость вызывают лишь слабые. Сломленные. Не способные справиться сами!

– Ну хотя бы сочувствовать своему мужчине можно? – «своему» я особенно выделила и улыбнулась, радуясь, что сдержала слезы.

– Можно, но изредка. Нам нельзя расслабляться, – разрешил Кейгер, немного оттаяв.

– Да, ведь вам раз за разом приходится всех спасать, – тяжело вздохнула я. – Только меня вон уже не раз и не два…

Бросив короткий взгляд на фургон, где недавно скрылась Вирсалика, Кейгер неожиданно поморщился и почти отчитал меня:

– Защищать и судить – обязанность каждого Белого. Наш долг. Однако не означает, что весь Дарглан должен Белым, ведь мы только глас богини. Рука, наделенная частью ее силы. Это не мы, а она защищает и помогает. Кому из жрецов ноша не по силам, может отказаться! А тем, кто готов с достоинством нести, Сияющая дарует истинные пары, чтобы исключить мучительные сомнения, что чей-то выбор основан лишь на чувстве благодарности, а не истинной любви…

– О, не переживайте, господин Кейгер, брак из чувства благодарности – точно не для нашей Ежи, – хохотнул привлеченный интересным разговором Меллик.

– С чего такая уверенность? – у Кейгера аж глаза вспыхнули.

Я напряглась: с моего умника-братца станется ляпнуть какую-нибудь ехидную пакость или ненужное откровение. И не ошиблась. Он сдал меня с милой ухмылкой:

– Из чувства благодарности не ревнуют.

– Во как… Но откуда взяться ревности? – опешил Кейгер.

– От излишней близости некоторых спасителей безмозглых юнцов к борделям, – ехидно напомнил Граш и отвесил племяннику полновесный укоризненный подзатыльник.

У меня прямо рука чесалась сделать то же самое, ну хоть родич помог.

– Кто бы мог подумать… – с облегчением протянул Кейгер, с неожиданно мягкой, обнадеживающей улыбкой. Но, видно, у меня на лице много чего было написано, потому что он быстренько сменил тему: – Ничего-ничего, скоро парни вернутся с добычей.

Неунывающий Меллик подмигнул мне и жестом показал, что пора сменить выражение лица.

Пока мы, по-русски говоря, выясняли отношения, Скалистые таскали дрова, обихаживали лошадей и обустраивали лагерь. Призывно и вкусно булькали котлы с похлебкой под присмотром девчонок, обещая сытный ужин и успокаивая нервы.

Неподалеку затрещал валежник. Пернатые напряженно прислушались, а вот Кейгер лишь носом повел. Вот все здесь оборотни, а различия по видам ипостасей прослеживались четко. Волки любой запах за километры чуют. У нас, крылатых, невероятно острое зрение. Совы вообще чемпионы по слуху. А вот Меллик просто очень внимательный, что и доказал:

– Лаури с Мишкой… кого-то крупного волокут.

– Оленя, – уточнил Кейгер.