Мне тут же полегчало, словно гора с плеч упала. Они с Мелликом действительно выйдут идеальными напарниками по управлению кланом. Один ушлый, приметливый и хитрый, второй, я бы сказала, мудрый. Как раз, чтобы представлять интересы клана Скалистых и всего Дарглана в Верховном совете. Да, умен Филан, раз сумел все подметить и просчитать!

Слизнув с губ мясной сок, я опять, словно привязанная, глянула на Лаури и застыла, поймав его жаркий взгляд на мои губы. И его явно не мясной сок так зажег. Мы взглянули глаза в глаза, замерли, пытаясь прочесть эмоции и мысли друг друга. А отблески пламени играли на наших лицах причудливыми тенями. Лаури не прятал своих желаний – смотрел с чувственным голодом, заставляя еще жарче гореть мои щеки от смущения. Он неуверенно улыбнулся и, поправив на моих плечах меховую полсть, осторожно приобнял и глухо попросил:

– Только не отталкивай, позволь тебя просто согреть.

И вдруг меня словно озарило: за время нашего противостояния с Лаури мы оба изменились. В моей душе даже не трепыхнулось ничего негативного, наоборот, я прислушалась к своим ощущениям – приятно-то как и уютно с ним рядышком. И сова довольна, тоже расслабилась. Однако в ответ я почему-то буркнула:

– Хорошо.

Из-за удобного для лагеря места сегодня было решено остановиться пораньше. Небо только-только начало сереть от приближающихся сумерек – зимний день короток. Стоило мне вылезти фургона, рядом возник Лаури с предложением:

– Не хочешь размять крылья и поохотиться?

– Я… – замялась с ответом, ведь хотела и очень, просто терзалась неопределенностью наших взаимоотношений.

– А можно я… – радостную попытку Меллика оборвал Петр, ткнув его в спину и развернув в сторону лошадей, таким незамысловатым образом предлагая заняться ими.

Лаури шагнул ко мне вплотную, взял за руку и пояснил:

– Мы здесь были пару раз, я знаю отличное место поохотиться для таких как мы с тобой.

Заманчиво! Сова не позволила отказаться, буквально вырвалась, сменив мои руки на крылья и радостно ухнула, зависнув над Лаури, который с облегчением улыбнулся и отвесил ее комплимент:

– Красавица!

При этом в его сияющих глазах разгорался азарт, оборотень без слов подначивал, взглядом уговаривал разделить авантюру. Ну как тут можно было устоять?! И я, не раздумывая, рванула за Лаури, который в каком-то невероятном прыжке сменил ипостась с человеческой на волчью. Мы дружно рванули из лагеря.

Поиграв в «пятнашки» среди деревьев, вскоре мы выскочили к широкой белоснежной прогалине между кромками леса. Она казалась царством первозданного снега, даже жаль было нарушать его, но мой компаньон явно что-то задумал. Зависнув над волком, я лениво махала крыльями, мне было уже не до охоты – я изучала его. А он задрал ко мне жуткую волчью морду, ощерился в предвкушении и неожиданно подмигнул сияющим глазом. Дальше волк резко нырнул в ближайший сугроб, напугав меня чуть не до икоты внезапностью и дурной мыслью, что собьет меня да втопчет в снег. Ан нет. В следующий миг меня чуть не сбила выскочившая из сугроба огромная птица, похожая на глухаря, которая в панике хотела взлететь и смыться.

Если бы полетом и звериной ипостасью управляла Женька Корзинкина, землянка и пацифистка, все закончилось бы быстро, моим падением, моральным и физическим. Однако, в данный момент главной у нас была сова, а я так, зритель на заднем ряду. Поэтому, сперва от неожиданности отпрянув, в следующий миг мой зверь с хищным восторгом ринулся на пернатую дичь.

В крови играл азарт, моя сова носилась над поляной и с громким торжествующим криком кидалась на очередную жертву, выпустив смертельные когти. Внизу с еще большим азартом носился белоснежный волк, взрывавший пышные сугробы, заставляя прятавшихся там «глухарей» спасаться от своих мощных лап и кошмарных клыков. Ведь будущие жертвы не подозревали, что опасность ждет их не только на земле, но и в небе.

Краешком сознания, человеческого, я отметила, как все просто и легко у наших с Лаури зверей. Они понимали друг друга на уровне инстинктов: прыжок, отскок, пикирование, хват добычи. Ускользнул кто-то ловкий – и оба хищника в едином порыве устремлялись следом, слишком слажено перекрывая жертве все пути к спасению. Кровь совы буквально кипела от азарта и восторга, зашкаливающего чувства жизни. Только будучи в теле совы я чувствовала, что наслаждался мой зверь не смертью, а радовался будущему сытому желудку. Что она сильная, ловкая, отличная охотница и ее подопечные, наш молодежный отряд, не останутся сегодня голодными.