– Каждого Белого учат прежде думать, потом говорить или делать. Всегда и во всем. Чтобы это знание они передавали детям, ведь в каждом из них может проявиться сила жреца Сияющей. Однако так легко обо всем забыть, когда на тебя смотрят с восхищением и трепетом. Когда ты, по сути, второй после богини, когда чужая жизнь или счастье в твоих руках. Когда твои предки веками правят Даргланом. И любая мечтает хоть на миг к тебе просто прикоснуться… В какой-то момент начинаешь верить, что равный богам, выше всех…

– Легко принять желаемое за действительное, – сипло согласилась я.

Лаури продолжал тихо, почти вкрадчиво исповедоваться, поглаживая мое лицо кончиками пальцев:

– Это невозможно объяснить, хотя я пытался понять. Если бы не тот кошмар, в первый раз я бы тебя даже не запомнил. Поэтому твоя внешность точно не причем. Во второй раз твой взгляд стал ударом под дых. Очень красивые глаза, взгляд которых в буквальном смысле коснулся души.

– Как и твои моей. С первого взгляда, – сипло призналась я и, не подумав, на эмоциях добавила: – В ее воспоминаниях остались лишь кошмары, а мне твои глаза снились ночами.

– Ты о ком? – нахмурился Лаури.

– О себе, прежней, которую убили и лишили зверя, – выкрутилась я.

Он молча смотрел на меня с минуту, словно пытался коснуться той самой души, только моей. Мотнув головой, отбрасывая какие-то мысли, он совсем погрубевшим от множества эмоций, низким голосом признался:

– Я люблю тебя, Ежи. И даже сам не понял, в какой момент полюбил. Жаль только, что слишком поздно это осознал.

– И я тебя люблю, – расплылась я в счастливой улыбке.

– Я не заслужил твоей любви, – мрачно проскрежетал Лаури.

– Я простила, слышишь. И ты себя прости! – у меня подбородок задрожал, как у маленькой плачущей девочки.

– Знаешь, я встретил тебя в самый сложный момент жизни. Когда всю душу и мысли выворачивают наизнанку, вытряхивая все плохое, усиливая в разы. Пришлось бороться с собой, с тобой, со своим зверем, который был крайне недоволен непотребным отношением к его любимой сове. Месяц назад я было решил, что со всем справился, однако вновь ошибся. И вот, возился в мастерской знакомого ювелира, пыхтел и ворчал на собственные, оказывается, корявые пальцы, пытаясь создать то, что, может быть, сотрет из твоей памяти, мое сокровище, грязное воспоминание, что оставил о себе, и неожиданно получил магический вестник от Верховного совета. И понял, что в жизни не бывает ничего незначительного и незначащего. Ведь пока я думал о причиненной тебе боли и незаслуженном оскорблении, оказалось, своей гордыней и самонадеянностью предал собственный клан. Предал своего дядю и наставника, подверг очередной опасности его так поздно обретенную пару. Уничтожение моего клана и рода – вот цена моей ошибки, Ежения. Если я завтра не справлюсь.

– Значит это цена и моей ошибки. Я тоже вела себя не лучшим образом. – заявила я, задирая повыше подбородок. – Нам вместе ее и исправлять!

– Лапушка моя, пернатая, – улыбнулся Лаури.

– Ну так как будем действовать? – хмуро уставилась на него.

Мой все-никак-не-жених широко улыбался, его глаза сияли все ярче, значит, мы на верном пути.

– По ситуации, – усмехнулся он.

– Поподробнее, пожалуйста, – грозно надвинулась на него.

Но нисколько не впечатлившись, Лаури тихо ответил:

– Будь завтра к закату на площади Сияющей. Я сделаю тебе очередное предложение стать моей парой. Четвертое. Станем легендой.

– С чего это вдруг?

– Насколько я знаю, Белым ни разу не отказывали. Надеюсь, ты хоть завтра ответишь мне «да», как пообещала сегодня, – радовался Лаури.

– Отвечу, я держу свое слово! – хихикнула я.

– Отлично. А то боялся, что войду в историю как самый неудачливый жрец, которому пришлось силой заставлять невесту проходить связующий обряд.

Вытаращившись на хитро улыбнувшегося Лаури, я пыталась понять: шутит или нет. А он только коварнее ухмылялся, довольный моим недоумением. Пришлось отомстить:

– Ладно, так уж и быть, скажу в этот раз «да». Но все ради браслета, очень красивый получился.

– Колючка! – хохотнул Лаури, притянув меня к себе.

– А ты мое истинное наказание, – не менее счастливо буркнула я.

Мы одновременно потянулись друг к другу за поцелуем. Наши губы соприкоснулись, его оказались горячими, вкусными, с привкусом настойки из смородины, что он, похоже, пил перед моим приходом. В этот раз он обнажен до пояса, на мне только платье и тонкая нижняя рубашка, отчего объятия острее, чувственнее. Я ощущала, как жадно, страстно скользили его руки по моему телу, по спине и груди, замирали на затылке, зарывшись в мои распущенные волосы.

За окном ночь и холод, а внутри меня разгорается пожар страсти. Никогда в жизни ничего подобного не чувствовала, а сегодня словно разум отпустил поводья, отдал власть душе и телу.

Я даже не сразу поняла, что Лаури сидит на кровати, а я на нем, упираясь коленями по бокам его бедер. Он удерживал мое лицо, как и я его, выпивая общее дыхание.

– Любимая… – хриплый, низкий рокот Лаури откликнулся во мне горячей волной от сердца вниз живота.