Смотря на тело казнённого, я представлял, как на его месте мог бы быть я. Ощущение холода пробежало по моей спине, а воздух казался особенно тяжёлым и влажным. Вокруг стояла гнетущая тишина, только изредка нарушаемая шорохом ветра, который играл с последними листьями на оголённых ветках деревьев. Все мои мысли были сосредоточены на том, как незначительны могут показаться наши жизни в глазах других, и как внезапно все может закончиться. “Выходит, Архитектор может не только управлять событиями в нашей жизни, но ещё и нами. Может менять наши воспоминания или подделывать их. Тогда для чего я ему нужен, даже не по себе становится от этой мысли”, — подумал я и покинул место казни.

Часть 30

Я покинул оживлённую площадь и уселся за мониторы. Несмотря на то, что я был наёмником, доступ к камерам видеонаблюдения у меня всё же был. Думаю, что это то самое, о чём мне говорил дракон, ведь они сами не знали, чего ожидать. А это означает, что мне следует реагировать на все странное, происходящее вокруг. Камерами устройства слежения назывались по старинке. Они не имели ничего общего с теми камерами, которые я видел в мире людей. Текущие устройства представляли из себя шлем, надев который, ментально можно было оказаться в том моменте, который был записан. Эти шлемы не записывали видео в обычном понимании этого слова. Они фиксировали каждый аспект окружающей среды: звуки, запахи, даже эмоциональное состояние субъектов в момент записи. Используя такие устройства, можно было не только увидеть прошлое, но и почувствовать его, погрузиться в это время с головой.

Технология была разработана с намерением использовать её в образовании, но очень скоро она нашла применение в более тёмных делах. Судебные разбирательства, шпионаж, даже черный рынок воспоминаний — все это стало возможным благодаря новой технологии. Людям нравилась возможность переживать чужие эмоции и опыт, что породило целую индустрию вокруг этих устройств.

В этом новом мире, где грани реальности и записанных воспоминаний становились всё более размытыми, возникли новые профессии. "Путешественники времени" — так стали называть лиц, специализирующихся на погружении в самые редкие и эксклюзивные моменты истории. Они добывали уникальные эмоциональные опыты, которые затем продавались за огромные суммы богатым клиентам, жаждущим новых ощущений. "Реставраторы" занимались восстановлением и улучшением качества старых записей, делая их более яркими и полными. Их работа была искусством, требующим не только технических навыков, но и глубокого понимания человеческой психологии, чтобы корректно интерпретировать и усилить переживаемые эмоции. С другой стороны, возникли и темные профессии, такие как "воры воспоминаний". Они незаконно добывали личные моменты из жизни людей, чтобы продавать их на черном рынке. Это вызвало новую волну преступности, требующую от стражников новых методов и инструментов для борьбы с такими нарушениями.

В ответ на эти вызовы начали разрабатывать строгие законы о "правах на воспоминания", пытаясь установить контроль над использованием и распространением ментальных записей. Эти законы включали разрешения на использование технологии шлемов для определенных целей, лицензирование профессионалов и жесткие наказания за их нарушение. Общество было разделено. Некоторые считали, что новые технологии открывают невиданные ранее возможности для обучения и развития человечества. Другие же утверждали, что они подрывают саму суть человеческой индивидуальности и приватности. Дебаты о влиянии этих технологий на культуру, этику и личные права продолжались, обещая привести к еще большим изменениям в общественном порядке.

— Но мне на все это пофиг, — сказал я и надел шлем. Мир вокруг мгновенно исчез, заменившись пронзительным холодом и тьмой старинной зимней ночи. Снег скрипел под ногами, и я мог чувствовать каждую снежинку, ударяющую по лицу. Это было не просто воспоминание, это был перенос в другое время и место, совершенно реальный для моих чувств.

“Судя по всему, кто-то что-то вспоминал перед убийством, посмотрим, что дальше”, — подумал я и продолжил свое погружение.

Ощущения были настолько живыми, что на момент я забыл обо всех опасностях, о которых так много говорили. Звуки ночного леса, запах смолы и дыма костра, далекий лай собак — все это создавало иллюзию полного присутствия. В этот момент я понял, почему эти устройства вызывали такую зависимость. Они предоставляли не просто побег от реальности, но возможность жить множеством жизней, каждая из которых могла быть ярче и насыщенней текущей.

Странно, ничего необычного, но я ощущаю сильный голод. Такой, что желудок болит. Есть хочется, но еды взять негде.