Бренд средневековый, магоцивилизационный. В принципе — понимаемо, раз уж у него сам воевода монокли ладит. Так что для начала, из денег на обзаведение, пойдёт и этот мастер Любим. Закуплюсь по минимуму, тем более что кроме вопроса со зрением, основная ценность — пистоль, у меня свой имеется, спасибо бобрёнышу.

С портными Ратый честно развёл руками: не в курсе, каждый дружинник обшивался по своему усмотрению, единственное, что мог посоветовать парень, это своего портного, но он «для служивых людишек ладит, вам зазорно будет, как я мыслю». А с кирасой — всё к тому же Любиму, мол, может, лучше сделать и можно, но «за деньжищщи совсем немыслимые, а за деньги поменьше — и Любим не хуже сладит».

Вот терзают меня смутные сомнения, что на содержании у Любима мой гид, ну да хрен с ним. Вопрос с гелеакулюсом я поднял — но опять, парень развёл руками. Просто не в курсе: у дружинных своих нет, а для ертаулов телега выделяется из воеводских конюшен, при нужде.

— Когда слугу нанимать будете, почтенный видом? Сразу или жильё присмотрите? — деловито уточнил парень, видя, что бросил на стол монетку и стал подниматься.

— Хм… а на кой он мне? — поинтересовался я.

Потому как понятно, что в сословном социуме и слуга, теоретически, нужен. Только я людям привык присматриваться, а уж слуга… ну в общем — банально опасаюсь. Может, и паранойя, но это не значит, что какой-нибудь несимпатичный тип, за мои же кровные денежки притом, не начнёт на меня стучать, а то и вообще — яд в бокале преподнесёт, с наглым и невинным видом.

— А в лавку сбегать? А платье почистить? А доспех надеть? — вытаращился на меня парень.

Демонстрируя свою кирасу, которая, может, победнее той, что будет у меня, как закажу. Но принцип-то тот же. И даже на глаз выходило, что все эти завязки кожаные по бокам чёрта с два сам на себе затянешь.

— И у тебя слуга для этого имеется?

— Служанка, почтенный видом. Гадя, из работного люда… — слегка поморщился парень, но продолжил. — Справляется, — решительно кивнул он.

— Всё же жильё, для начала, подберём, — решил я.

— А потом за слугой, — кивнул парень, а на мою ехидно поднятую бровь зачастил. — От мастера Любима с поклажей же уйдёте, не самому же вам её таскать… — на последнем парень поскучнел, погрустнел и стал выглядеть невинно потерпевшим — явно понимал, на кого груз взвалят, если что.

Ну и не горел желанием этот гуз тягать, бездельник. Впрочем, похоже, слуга и вправду нужен. И статус, и стоит учитывать местный быт — которого я и не знаю толком. Но в «лавку бегать», кирасу надевать, ну и прочее подобное — точно нужен.

— Или служанку, жрать готовить, ложе греть, — бормотал идущий чуть позади меня парень, чуть ли не слюнями капая.

А вот это дело, может, и не лишнее, но точно не «на ходу». С бабами надо быть аккуратным, а уж такая служанка… Выходит чуть ли не как жена, а то и больше, в плане уязвимости. Так что с горничными пока подождём, вживёмся в столичное бытие и посмотрим, что и как.

В итоге, дёргая головой, как припадочный, углядел я золотое кольцо на домике, в котором была и едальня. Четыре этажа, крыша, ну а факт наличия общепита рядом — только радует. Толкнул дверь, и с ходу услышал:

— Не потребно ничего, ступай своей дорогой! Нечего в достойные дома сиволапой мордой лезть!

Ратый изобразил чуть ли не обморок, а я, оскалившись, сделал морду максимально сиволапой. И именно ей радостно полез в этот «достойный дом».

Полез я не просто так: во-первых, было кольцо над входом, которое, как клялся Ратый — «публичная оферта» о намерении сдаваться, соответственно — поиске съёмщика. Во-вторых, от меня отмахивались как от какого-то там коммивояжёра, что уже в случае суда (и туда тоже) корифея даже не «оправдание», а прямое доказательство правомерности моих действий. Прямое оскорбление владетельного господина, причём неважно кем: если другим владетелем — то поединок, и отсиживание оскорбителя в доме — не препятствие в таком раскладе. Ну а если оскорбление нанесено не владетелем (или, как выходило, не лютым одарённым) — то тем самым быдло охреневшее предавало свою быдлосудьбу во владетельные руки. Правда, «неприкосновенность» тут уже могла и проканать — но ругался тип не из-за двери, а когда я был на пороге. То есть уже в доме, пребывание меня в котором, согласно кольца над дверью, насквозь правомерно.