Оставшееся время до заката в куполе Совета шумно обсуждался размер пиратской доли в иноземной торговле Шулая, но Лалу уже это не волновало. Она поспешила на берег, чтобы передать Тику решение Совета.

Но в назначенный час юного Ростера там не оказалось. Вместо него в лодке сидели мрачный гребец и ухмыляющийся немолодой пират с обнаженным мечом.

– Будем торговаться на нашей территории, если хотите договориться. Прямо сейчас. А то драгоценный хаддор может ненароком помереть от острой боли в кишках, – сказал он и смачно сплюнул в воду. Потом с издевательской вежливостью указал Лале на мокрую скамью в шлюпке: – Садись, красотка, покатаю в лодке!

Лала безмолвно села. Она не боялась пирата, наставленный на нее меч не помешал бы убить обоих за два удара сердца. И даже не боялась за жизнь Тика, тот вывернется и договорится хоть с демоном Пустыни. Подумаешь, станет бедным, ему не привыкать. А вот успех задуманного висел на волоске.

Весь путь до корабля пират не сводил с нее оценивающего взгляда, крепкой рукой держа меч у горла, но Лала не шевелилась. Она придерживала рукав, чтобы анук не высунулся наружу раньше времени, и в сотый раз продумывала убедительную речь.

Когда она взобралась по мокрой лестнице на борт, толпа глазеющих пиратов молча расступилась. Тик и еще несколько хорошо одетых черноголовых с кляпами во рту были привязаны к мачте, а у другого борта лежал ряд тел, прикрытых парусиной.

– А правду про вас говорят, пустынные черти! – К Лале неторопливо подошел седой кряжистый человек в испачканном кровью камзоле. – Заморочить голову можете самому отбитому негодяю так, что он душу продаст за вашу благосклонность. Но не на тех нарвались!

Толпа одобрительно загудела, а седой продолжил:

– Люди моря не торгуются. Они берут, что хотят и где хотят. Помогают братьям и убивают врагов, все просто. Это наш закон, и мы его чтим.

Все это Лала слышала сквозь неясный шум в голове, который становился все сильнее, будто народ на рыночной площади возмущался задержкой казни. Лала вдруг заткнула здоровое ухо и прикрыла глаза. Седой удивленно замолчал.

И тут шум в ее голове превратился в обрывки множества мыслей:

– Странная девка, она не боится…

– Жайас меня не простит…

– Как же руки затекли…

– Почему ты их не убиваешь…

– Отребье, они ее боятся…

– Может, я зря послушал Микара…

– Микар – истинный сын моря…

– Надо было идти с парнями Фаруда на чынгырцев, от них знаешь, чего ждать…

– За борт ее вместе с мальчишкой, и вся недолга…

– Микар много болтает, надутый болван… Она сейчас всех убьет…

– Если сейчас заварушка, надо втихаря заколоть Гарута, и долга как не бывало…

– Дрянная девка, твои убили моего брата, но ничего, я тебя пощупаю…

Шлепок чуть ниже спины заставил Лалу открыть глаза. Голоса в голове снова стали неразборчивы.

– Ты что, колдуешь? – угрожающе прищурился седой.

– Кто Гарут? – не обращая на него внимания, громко спросила Лала.

Коренастый тонконосый пират в дорогом жилете сделал шаг из толпы:

– Ну я.

– Тот, кто тебе должен, ждет заварушки, чтобы зарезать тебя по-тихому.

В притихшей толпе вдруг раздался истошный вопль:

– Девка врет!

Люди расступились и вытолкнули должника, жилистого, короткостриженого человека с бегающими глазами. Тот вцепился в плечо Гарута и запричитал:

– Гарут, ты же мой свояк, как я могу? Она врет, она ведьма!

Седой досадливо махнул рукой, и Гарута с незадачливым свояком увели.

– Что еще ты знаешь? – почти вежливо поинтересовался седой.

– Тебя зовут Микар, и не все присутствующие тебе верят, кто-то сожалеет, что не ушел с Фарудом грабить чынгырцев, а кто-то удивляется, почему я до сих пор вас всех не убила.

Скрип снастей и плеск воды за бортом остались единственными звуками в мире. Пираты выпучили глаза и стояли так, пока не застонал Тик Ростер, которому кляп мешал смеяться во все горло.

Микар взял себя в руки, оглядел команду, потом подошел к Тику и воткнул нож по самую рукоять ему в бедро. Тик захрипел, Лала ахнула, а Микар улыбнулся и достал второй нож.

– Ты слишком ценишь этого выскочку, пустынница, и пока я владею его жизнью, ты будешь исполнять мои приказы. Брось оружие.

– У меня его нет. – Лала улыбнулась, скинула плащ и осталась в одной мокрой сорочке, прилипшей к телу. Она сделала несколько шагов к Микару с раскрытыми ладонями.

– Стой, где стоишь! – заорал он и приставил лезвие к горлу Тика.