Больше они не сказали друг другу ни слова до самого купола Совета, где беспокойно переминался с ноги на ногу привязанный Снег.

– Добрых снов, Лала! Жду тебя сразу после рассвета! – крикнул ей в спину Лириш.

Но спать Лала не собиралась. Она гнала дрома по притихшим улочкам, удрученная воспоминаниями о сошедшем с ума Чигише и его преждевременном уходе в Пустыню. Полночи встревоженный Юшин носил ей в комнату свитки и разные заготовки для снадобий из запасников Приюта, а она читала и мешала травы, соки, ягоды и яды, потом снова читала и снова смешивала в надежде, что снадобье поможет Ушашу обрести спокойствие и ясность ума. А когда старый Смотритель уснул, она жевала перебродивший бессонник и думала, думала, думала.

Бессонник оказался слишком забродивший, и вместо бодрости мыслей на Лалу мягко свалилось головокружение. Она с трудом дошла до кувшина с водой, чтобы взбодриться, но качнулась к стене, да так и замерла. Стена ухватила ее липкими щупальцами, не давая шевельнуться. Лала стояла, как стреноженный дром, и бессильно смотрела, как тихо открывается дверь и в комнату заходит тот, кого она так хотела исцелить. Ушаш приложил палец к губам, перерезал острым кинжалом щупальца стены, и Лала упала на пол, проснувшись. Видение было таким ощутимым, что она выскочила было на улицу в надежде увидеть удаляющуюся спину, но проходящий стражник уверил ее, что никто не выходил из купола.

Свиток толкований легко и просто объяснил сон наяву. Того, кто освободил ее от плена щупалец стены, нужно охранять, иначе не добиться удачи в поисках важнейшего. Лала впервые не согласилась со свитком, но времени на то, чтобы обдумать ошибочное толкование, у нее не было. Новая тревожная мысль ударила ее, как Кинжал Смерти: события предыдущего сумасшедшего дня совсем вытеснили из головы наступление страшнейшей Хвори, которая когда-либо угрожала Пустыне.

Первые лучи солнца только подбирались к краю Стены, а Лала уже что есть сил колотила в двери купола Управы.

Сонный Лириш не сразу понял ее сбивчивые речи, а поняв, усмехнулся:

– Неужели ты считаешь меня таким легкомысленным? Ты случайно не заметила, что в городе нет соколов?

Лала замерла, а потом облегченно выдохнула:

– Ты их отправил.

– Конечно, сегодня еще до заката Сайшон и все оазисы будут знать, что нужно готовиться к Хвори, которую они вряд ли переживут. Но предупрежденный вооружен. Будешь завтракать?

Это был странный завтрак. Они не издали ни звука. Важность и неотвратимость наступающего дня словно придавила Управу Шулая, а заодно и весь мир. Только когда служители убрали со стола, Лириш негромко спросил:

– Ты хочешь просить помилования для предателя, кем бы он ни оказался, так?

– Да. – Лала не удивилась вопросу.

– Почему?

– Потому что он не виноват. Более того, он стал первым звеном цепи, которая привела к разрушению старого мира ашайнов. И он пострадал как никто. Разве что Мастер Дакш с его преждевременными мечтами объединения миров. Но Дакш ушел, и его новая жизнь наверняка станет белой, хоть мастера в это и сами не верят. А Ушаш еще молод, он искалечен и забыт. Прошу тебя, – Лала впервые сама взяла Лириша за руку и посмотрела ему в глаза, – разреши мне помочь несчастному.

– Я всегда буду действовать только в интересах Шулая, – твердо ответил Лириш, пытаясь высвободить руку, но Лала держала крепко.

– А если я докажу, что городу не будет вреда от его спасения?

– Если докажешь, пусть живет. Но сейчас у нас дела поважнее. – Он все же выдернул ладонь, встал и направился к выходу, не заботясь о том, следует ли Лала за ним.

В куполе Совета уже все было готово. Мастера старались вести себя согласно высокому положению, но с трудом скрывали возбуждение. Прочесть мысли собравшихся Лала не смогла. Она примерно понимала, как это у нее получается – нужно скопление людей и ограниченное пространство, например, как вчера на корабле. Или как ранее в этом же зале, но при закрытых наглухо дверях. Сейчас же по звездному лабиринту сновали туда-сюда служители, стражники, ученики мастеров, а на прилегающих улицах виднелись первые любопытные, которые уж не пойми откуда узнали, что будет происходить в куполе Совета. Осталось только привести Тика Ростера. Несмотря на протесты Лалы, Лириш отправил с ней четверых верховых стражей.

– Тогда уже давай и для него дрома! Он все же не пленный.

– Много чести.

– Тогда я дам ему Снега! – с вызовом сказала Лала.

– Снега ты отдашь так называемому Ушашу. Это ведь его дром по праву, – нехорошо улыбнулся Лириш.

Лала замерла с раскрытым ртом. Лириш поразительно четко держал в голове все ниточки гигантского клубка событий. А ведь она и правда не задумалась, что, если Ушаш вернется в Шулай, она должна будет вернуть ему его собственность. Глава Управы наблюдал за ней:

– Ну, теперь ты согласна, что никому здесь не нужен этот огрызок прошлой жизни?