– Мастер Шудр, ты знал, что весь город собирает шуларты с раннего утра. Почему не приказал вынуть их из стены? – голосом, не предвещавшим ничего доброго, спросил Лириш.

– Да потому, что я не верю ей. Я тоже слышу камни, и сейчас они молчат. Стена устоит, как стояла веками. А когда я наслажусь позором этой выскочки, просто закажу себе новое кольцо. Старое надоело.

– Настолько не веришь, что готов остаться в Стене, пока другие спрячутся в городе? – подозрительно уточнил Лириш.

– Легко, – улыбнулся Шудр. – Только вина прикажу побольше привезти.

– Болван! – не выдержала Лала.

– Дрянь безродная.

– Мастер Шудр, ты ведешь себя неподобающе! – осадил его Лириш. – Если Мастер Лала окажется права, ты прилюдно попросишь у нее прощения.

– А если нет?

– Тогда я покину это место, и Шулай обо мне никогда не услышит, – ответила Лала вместо Лириша.

– О, меня это более чем устраивает! – Шудр издевательски вежливо поклонился Лале и повернулся к ней спиной.

Между тем все шуларты были оставлены в песках. Последними вышли стражники проверяющего отряда. Они во главе с двумя мастерами нашли у горожан еще несколько десятков спрятанных самоцветов. Мастер Шудр оказался неединственным, кто не поверил Лале.

Ворота тяжело захлопнулись, и зеваки разбрелись по домам, обсуждая страшное и непонятное время перемен.

– А теперь что? – спросил Лириш у Лалы.

– Хочу проведать Тика Ростера.

– А потом?

– Посмотрю, как там поживает наш восставший из праха. – Лала невольно улыбнулась.

– Я настоятельно приглашаю тебя на ужин, хочу обсудить дальнейшие действия и вообще…

– Благодарю, не уверена, что меня на все хватит. Но попробую.

– Почему ты готова тратить время и силы на всех, кроме меня? – воскликнул Лириш.

– Потому что ты делаешь то же самое.

– Неправда. Я… часто думаю о тебе… но сейчас Шулай важнее моих желаний.

– Он всегда будет важнее, и это хорошо. Таким и должен быть глава Управы. – Лала ускорила шаги, оставив Лириша в горьком раздумье.

На кораблях Тика Ростера вовсю кипели работы, несмотря на вечер. Тот, что должен был остаться сторожевым, уже направлялся к скалистым вратам. Прочие наполнялись провизией и товарами. Молодой ашайнский купец на ломаном заморском кричал матросам, чтобы аккуратнее располагали ящик с дорогущими сайшонскими кувшинами. Когда он увидел Лалу, поспешно поклонился.

Тик лежал там же, где она его оставила, но выглядел бодро, хоть и был бледен. Он неистово обрадовался ей и потребовал у Жайаса самого роскошного угощения, но Лала отказалась. Она осмотрела его рану, присыпала новой порцией кровостоя и накапала бодродуха в воду для питья.

– Змеей больше не будешь лечить? – хихикнул Тик.

– Нет больше у меня анука.

– Как так?

– Сбежал вместе со всеми прочими в пустыню.

– Из города ушли все змеи? – Тик резко сел, поморщившись от боли.

Лала кивнула.

– Тряхнет, – уверенно сказал Тик.

– Кого?

– Вас всех. Ты что, не знаешь такой приметы? Если змеи уходят из какого-то места, значит, жди страшного землетрясения. Этолу не трясет, а вот у горных чынгыров каждый малец знает, что, если змеи бегут, беги с ними.

– Тут никогда не было землетрясений.

– Ну, тут много чего раньше не было.

– И как люди спасаются?

– Да никак особо. Стараются не сидеть по домам, чтоб крышей не придавило. Но я не знаю, из чего сделаны ваши чудные жилища, может, и выдержат.

– Купол надежно защищает от Хвори.

– Значит, не о чем переживать и можно выпить вина со старым другом, – подмигнул Тик.

– Никакого вина! Ты чуть не умер, помнишь?

– А завтра? Перед моим отходом?

– Завтра посмотрим.

Лала заставила Тика допить снадобье и попрощалась. Ей все же было неловко перед Лиришем, и она решила успеть к нему на ужин. Тем более что Ушаш закрыт в управе, далеко ходить не нужно.

Снег на подходе к куполу Управы взбодрился и радостно похрапывал, нюхая воздух. Лала потрепала его по шее.

– Я передам ему твои добрые пожелания. Он будет рад.

Ушаш действительно очень обрадовался ее приходу. Даже чрезмерно. Лалу насторожил лихорадочный блеск его глаза. Точно такое же возбуждение она наблюдала у его матери. Радость старой госпожи превращалась в стремление к разрушению, и ее приходилось поить успокаивающим отваром. Только вот отвара у Лалы с собой не было. Придумав какую-то мелкую ложь, она пообещала Ушашу вскоре вернуться и погнала Снега на улицу Знахарей, потому что самой готовить отвар было уже некогда. Ей повезло, в первой же знахарской лавке нашлись необходимые ингредиенты, но чрезмерно разговорчивый и медлительный хозяин чуть не довел ее до рукоприкладства. Когда наконец она вернулась в управу, то увидела Ушаша избитым и связанным по рукам и ногам. При нем были другие стражники, не те, что впустили ее в первый раз.