Лала не сказала ни слова до самого купола Управы. Она просто шла рядом с Лиришем, не отвечая на подобострастные приветствия горожан. Просьба Ишиндаллы избавить ее от родного брата, высказанная так неприкрыто, казалась куском дурного сна. Лала задумалась: а что, если ее родня точно так же поведет себя при чудесном возвращении давным-давно пропавшей сестры? И все же необходимо наконец выяснить, кто она такая и кому тут нужна на самом деле. Анук ушел в пустыню, Снег радостно обнимается с Ушашем, Джох с каждым днем становится все более независимым. А Лириш… Лиришу важны ее способности для совместного управления Шулаем. Когда она была простой рабыней, он смотрел сквозь нее.

– У меня просто не было времени тебя узнать, – вдруг ответил он, усмехнувшись.

Лала остановилась.

– Ты тоже читаешь мысли?

– Если бы… Ты думаешь вслух, хоть и шепотом.

– И много ты услышал?

– Нет, только про сокола и что меня волнуют твои умения. Мне нужно еще что-то знать?

– Нет, – отрезала Лала.

– Согласен. Иногда лучше оставаться в неведении.

Вино, которое Лириш налил ей в особый, звенящий и поющий кубок, было удивительным. Даже чревоугодник Мастер Шнэдд не пил при ней такого. Аромат цветущей пустыни, от которого становилось солнечно в кончиках пальцев, опьянил еще до первого глотка. Вкус оказался под стать аромату – чудной, ни на что не похожий и в то же время отчаянно знакомый.

– Что это? – только и смогла выдохнуть Лала.

– Вкус счастья и великого будущего. За процветание Шулая во веки веков, пока поют пески Пустыни! Ну и за нас, конечно, – подмигнул Лириш.

Одного кубка хватило, чтобы растворить все печали и тяжелые мысли Лалы. В голове приятно шумело, а голос Лириша казался таким же теплым и пряным, как волшебное вино. Он рассказывал забавные истории из жизни Управы, она смеялась и была бесконечно счастлива. Ровно до того момента, как почувствовала нетерпеливую ладонь, скользящую вверх по ее бедру. Смех застрял в горле и превратился в лающий кашель, Лала ударила Лириша наотмашь и вскочила.

– Что с тобой? – опешил он.

– Не смей меня так трогать!

– Хорошо, так не буду, а как можно? – попытался отшутиться Лириш, все еще не веря в свою оплошность.

– Никак не смей.

– Лала, послушай, – он попытался взять ее за руку, но безуспешно, – тот мерзкий черноголовый испортил тебе многие годы жизни, отвратил от удовольствий любовного ложа. Но он расплатился за это кровью. Забудь и живи дальше. Клянусь, мне хватит умений порадовать тебя.

– Не хватит, – горько сказала она. – И больше никогда так не делай.

Лала повернулась к двери.

– Ты куда? – спросил Лириш.

– Ушаш должен знать, что сестра отказалась от него.

– Он для тебя важнее, чем я? – вполголоса уточнил он.

– Попасть в Сайшон и найти семью для меня важнее вас обоих. – Она прямо посмотрела ему в глаза. – Но после письма Ишиндаллы мне кажется, общего у нас с ним намного больше, чем с тобой.

Лириш встал между ней и дверью.

– Я прошу тебя в последний раз обдумать мое предложение. Сотни лучших дочерей Пустыни потеряли бы дар речи от счастья на твоем месте. У тебя будет власть, почет, уважение, прекрасный дом и твоя собственная семья. Мы сможем поднять Шулай на недосягаемую высоту среди самых могучих городов мира. Наши дети и внуки будут гордиться нами. Надо смотреть в будущее, а не копаться в прошлом. Отпусти его, прими мою руку.

Чем дольше и горячее говорил Лириш, тем тяжелее становилось у Лалы на сердце. Не дожидаясь, пока он найдет убедительные слова, она обреченно спросила, уже зная ответ:

– Ты ведь не поедешь со мной в Сайшон морем прямо сегодня?

– Какой Сайшон? Ты с ума сошла! – он в сердцах повысил голос. – Сейчас я должен быть здесь. И ты должна. Городу нужна твердая уверенная рука, иначе все рухнет, не пройдет и года! Но когда мы все здесь устроим…

– Отпусти меня. Пожалуйста.

– Это твоя самая большая ошибка… – тихо сказал Лириш и отошел от двери.

– Пообещай, что не будешь мешать.

– У меня и так слишком много забот.

– И освободишь Ушаша.

– Только если он покинет Шулай. Совету не нужны разбирательства в делах наследования.

– Благодарю тебя… – Лала прикрыла за собой дверь.

* * *

Прежде чем зайти к Ушашу, она приготовила легкое питье с травами. Действие отвара кончилось, и слабый дух Ушаша мог не перенести новостей.

Он проснулся в тот момент, когда Лала переступила порог комнаты. Тревожный бегающий взгляд пленника сразу смягчился:

– Знаешь, мне снился странный сон, словно Пустыня ожила и превратилась с чудище со многими глотками. Оно жевало Стену и купола, а потом выплевывало людей. Голых, но невредимых.

– Да, странный сон. Почти вещий.

– Что произошло, пока я спал?

Лала замялась:

– Ничего особенного. Выпей вот это. И я с тобой.

Вопреки ее опасениям Ушаша больше увлекла история со Стеной, чем вероломство Ишиндаллы:

– Я не удивлен. Ты же помнишь, я вообще считал, что все мои горести подстроены любезной сестрицей. Совет будет на ее стороне. И закон тоже.