А еще Лала так и не решилась узнать у служанок, нормально ли это для детей Пустыни – видеть звуки. Воска в хозяйстве не было, и она сделала себе заглушку для уха из теста. Правда, ее приходилось время от времени менять, потому что она засыхала, твердела и пропускала звуки.

Потеряв счет дням, Лала начала скучать. Одни и те же скупые разговоры, одни и те же козы и дромы, одна и та же красивая недобрая пустыня. Вина скотникам не полагалось, и они, чтобы расслабиться и забыться, жевали умдру – шарики, похожие на синий горох. Умдру делали из сушеных листьев ташута, помета дромов и пепла. Во время жевания образовывалась кислая синяя слюна, и ее было слишком много, приходилось иногда сплевывать. Лала только единожды попробовала и решила, что лучше вовсе не расслабляться, чем так.

Она не раз пыталась узнать, когда ее долг семье Ушаша будет считаться выплаченным. Но Римиш, неразговорчивый пожилой ашайн, управлявший служанками скотного двора, смотрел на Лалу свысока и не собирался ей помогать. Бесстрастно сообщив, что не имеет никаких указаний по поводу ее будущего, он пообещал выполнить новое распоряжение госпожи, если оно случится. Лала пыталась найти Чигиша, но и тот как в песок провалился. Тупая безнадежность наползала на нее, как жирная ленивая гусеница, которой уже плевать, станет ли она бабочкой.

А потом со двора сбежал козленок, обнаруживший щель в загоне. Лала кинулась за ним в сторону большого купола и, уже схватив беглеца, потеряла равновесие и упала. Отплевываясь от песка и уворачиваясь от острых козлиных копыт, она вдруг увидела стройную фигуру в белом плаще, отъезжающую от купола на дроме.

– Госпожа Ишиндалла! Постойте! Мне нужно с вами поговорить!

Ишиндалла так удивилась, что даже на мгновение утратила высокомерное выражение красивого лица. И пока она соображала, Лала выкрикивала вопросы:

– Когда я отработаю долг? Можно мне вернуться в порт, чтобы найти семью? Прошу вас, я не рабыня, я знаю и умею намного больше, чем уход за скотиной! Мне нужна помощь! Я ведь ни в чем не виновата перед вами, только тем, что вернула дрома вашего брата! Что мне…

Закончить ей не дали. Двое охранников метнулись к ней и поволокли на скотный двор, а Ишиндалла направила дрома прочь. Охранники ничего ей не сказали, просто бросили рядом с притихшими козами и вытаращившимися служанками, неразборчиво дали указания подоспевшему Римишу и рысцой побежали обратно.

– Напейся воды впрок, негодная! Завтра у тебя сухой день, – скривившись, провозгласил Римиш. – А теперь за работу!

Сухой день Лала перенесла легко благодаря своей злости и внезапно созревшему решению: бежать. Никто ее не отпустит и ничем не поможет. Ишиндалле плевать на нее с высоты большого купола. Или, того хуже, сестра мстит за брата. В таком случае Лале никогда не выбраться из Небесного Ока – так поэтично назывался оазис.

В Пустыне почти не ощущалась привычная карусель лет и зим, поэтому Лала вела счет времени по приплоду скотины и сбору урожая юги. С момента окота до рождения следующих козлят проходил год с небольшим, а вот малыши-дромы появлялись раз в два года. За время невольной службы Лала поняла, почему дромы для ашайнов важнее всего. Эти звери безошибочно ориентируются в песках. Даже раненые, голодные, ослепшие, они на последних каплях жизненной силы доходят до мест с водой. Не было случая, чтоб дром заблудился. А если дром привязан к хозяину, то вывезет его из любой неприятности. Такой дром у Лалы был. Осталось запастись едой, водой и хоть каким-то оружием.

Решившись на побег, Лала устроила тайник в песке за скотным двором. Каждый день она приносила туда по несколько сушеных фруктов. Потом, воспользовавшись случаем, украла нож у растяпы-повара. Сложнее всего оказалось добыть сосуд для хранения воды. Обычный кувшин не годился, а специальные бурдюки, покрытые белесой шерстью, были наперечет. Лале повезло – однажды поздним вечером к Ишиндалле приехали гости и по ошибке оставили дромов около скотного двора. Гости ехали издалека, были уставшими и невнимательными. Они бы не смогли припомнить, где обронили лохматый бурдюк.

По примерным расчетам Лалы, еды ей должно было хватить не только до Шулая, но и в самом порту продержаться, ведь денег-то у нее не имелось никаких. За все время она так и не поняла, есть ли вообще у ашайнов деньги.

Свое последнее утро в этом унылом месте Лала начала бодро, даже удивила соседок. Работа спорилась не в пример прочим служанкам, Лала была ко всем добра, отчего на нее подозрительно косились. И вот обеденное солнце расплавило пустыню, медленно пропекло песок и накрыло весь мир маревом, похожим на водную рябь. Миражи очаровывали Лалу, она могла подолгу на них смотреть. Но сегодня миражам не было места в ее мыслях.

Дром, казалось, прекрасно ее понял и не издал ни храпа, ни писка, просто пошел за ней к тайнику. Радость свершения ударила в голову, и Лала не сразу заметила фигуру, выросшую из песка у нее на пути. Немудрено – человек был в красном плаще, почти слившимся с песками пустыни.