— обвиняемый в государственной измене египетский гражданин будет иметь право на суд в Фивах.

— «Ты не сильно разошёлся? — раздался задумчивый голос у меня в голове, — эти прогрессивные законы будут иметь слишком большие последствия для этого времени».

Я посмотрел на Бастет, которая перестала делать вид, что спит и слушала меня внимательно, открыв глаза.

— Я так хочу, — пожал я плечами, — интересно же посмотреть, что из этого выйдет.

— «Дело твоё, но ты тем сильнее пришиваешь себя в этому времени, — от мыслей кошки прямо-таки сквозило скепсисом, — даже если будет возможно тебя вернуть обратно, на это уже никто не пойдёт, если только это не сделает сама Маат лично. Хотя я в этом и сильно сомневаюсь».

— Кстати о ней, — я, несмотря на всеобщие ошарашенные взгляды повернулся к кошке, — почему она сильнее Ра? Если он не может менять миропорядок, а она может, да ещё и сама устанавливает эти законы? Она ведь дочь Ра, должна ему подчиняться.

— «Всё сложно, я не могу объяснить это в двух словах, — смутилась Бастет, — но поверь мне на слово, так оно и будет с этими твоими нововведениями».

— Ладно, тогда потом, — я вернулся к молчавшим людям, — в общем я уже набросал черновик закона, нужно будет его посмотреть тебе с дядей и обсудить со мной.

Верховный визирь низко мне поклонился.

— Мой царь, я пошлю гонца на Ханаан, чтобы попросить его быстрее закончить там свои дела, — сказал он.

— Не стоит, — поднял я руку, — это новые территории, к тому же не такие лояльные к царской власти, как Нубия или Керма, так что пусть всё исследует хорошо, чтобы не пришлось потом два раза возвращаться туда.

— Слушаюсь мой царь, — с сожалением поклонился Рехмир, — жаль нельзя с ним оперативно вести диалог в связи с его постоянными переездами. Так хочется быстрее обсудить с ним то, что предлагает Его величество.

— А где он сейчас? — поинтересовался задумчиво я.

— Должен быть в Тире, он хотел обсудить с госпожой Небамон постройку морских кораблей, согласовать поступление в казну пурпура и остальные дела, которые поручил ему Его величество, — ответил верховный визирь.

Я повернулся к Бастет.

— Ты ведь можешь найти Усерамона? Если не даёшь мне соколом порулить?

— «Это непросто, — задумалась кошка, — я сама ещё не до конца разобралась с его настройками. Монту тут накрутил конечно».

— Ну думаю не сложнее, чем FPVдроном, — я пожал плечами, — так что?

— «Покажу тебе сегодня, небожественное это дело, твоим посыльным служить, — проворчала она».

Я снова вернулся на смотревших на меня во все глаза людям.

— Подготовьте небольшой деревянный пенал, чтобы он мог поместиться на лапке сокола и записку для Усерамона.

— Мой царь, — Рехмир сглотнул ком в горле, — всё будет немедленно сделано.

— Так, на чём мы там остановились? — вернулся я к нашему изначальному разговору.

— На гражданстве мой царь, — пискнул молодой архитектор, который не знал, что и думать, когда я разговаривал то с ними, то с кошкой, к тому же с ней на неизвестном никому языке.

— Так вот, перестройка Фив, внедрение нового налогового кодекса и указа о гражданстве — это главное, чем мы с вами займёмся в ближайшее время, — я потёр руки, — причём ближайшее, это не оборот речи.

— Мой царь, — Рехмир мне поклонился, — с Его величеством ещё хотели послы разных царств встретиться. Я обещал им, что устрою встречу сразу по возвращении Его величества из похода.

Я не стал в присутствии всех намекать о том, что он если взял за это взятку, то должен со мной поделиться, это с ним можно было обсудить и позже.

— Если так же как и с финикийцами, — совершенно естественным тоном ответил я, — то запросто, назначай день сам.

— Будет сделано мой царь, — поклонился он.

— Ну, а теперь я готов отвечать на ваши вопросы, — раскинул я руки и если думал, что их не будет, то сильно ошибался. Их было столько, что я едва не пропустил обед и встречу с Хатшепсут, благо Рехмир сам об этом мне напомнил и сказал, что нас ждут. Прервавшись, мы с ним пошли на встречу, обмениваясь по пути информацией. Нужно было отметить, что Бастет захотела присутствовать при этом разговоре и мне пришлось нести её на руках.

Глава 5

Едва мы зашли в зал, где уже находилась за столом Хатшепсут и первое, что бросилось мне в глаза, как мало рядом с ней было советников и просто богато одетых людей, которых раньше было в десятки раз больше. Нет, слуг и рабов было, как и полагается её статусу, но вот сторонников у неё явно стало меньше.

— Моя возлюбленная жена, — радостным голосом поприветствовал её я, но не подходя тем не менее ближе, сел на противоположный конец стола, — отлично выглядишь.

Это было, мягко говоря, неправда. Хатшепсут сильно сдала за этот год, её и так слегка поплывшее от возраста тело ещё больше потолстело и обрюзгло. Всё же то давление, какое на неё исходило даже не от меня, а от моих поступков и побед, оказывало на неё сильное влияние.