Кроме этого, нами с Хопи было решено, что в поход теперь будут уходить все легионеры без исключения, а охранную службу на моей половине дворца, на это время будут нести меджаи. Которые кстати весьма помогли Хопи и мне в расследовании этой истории. Господин Пенре был в высшей степени щепетилен и всё проверял по нескольку раз, поскольку понимал, с кем ведёт допросы. К сожалению, о чём мы узнали сначала от карлика, затем от Миннахте, оказалось правдой и потянув за эту ниточку, идущую от Бенермерута, мы наконец распутали весь довольно большой клубок. Итогом расследования стали массовые казни всех, кто хоть самую малость был причастен к заговору. Их семьи лишались всего имущества и были изгнаны из Египта навсегда, пощадил я только своих детей от казнённых жён. Отдав их на воспитание Хатшепсут. Она всё равно этим занималась, так что прибавление ещё шестерых не сильно её затруднило. Царь с пониманием отнеслась к моей просьбе и без всяческих уговоров согласилась.

— Мой царь, — раздался рядом голос, зовущий меня несколько раз.

Я встряхнулся, избавляясь от раздумий и посмотрел на Рехмира.

— Народ ждёт Его величество, — он показал на десятки тысяч людей, которые пришли посмотреть на центральную площадь Фив небывалое зрелище — казнь через отсечение головы, которая была очень кровавой и запоминающейся, а если добавить к этому ещё и лишение имени, чтобы человек точно не попал в Дуат после смерти, то уровень моей жестокости оценили все вокруг, ходя теперь вокруг меня только на цыпочках.

— Объявите, что царь объявляет неделю массовых гуляний в честь раскрытия заговора и казни всех к нему причастных, — хмуро сказал, — семь дней здесь будут раздавать вино и хлеб, бесплатно.

Верховный визирь поклонился, подозвал к себе глашатаев и уже скоро радостный рёв довольного народа разнёсся повсеместно, славя моё имя.

— «Хлеба и зрелищ, вот что нужно народу, — вспомнил я известную присказку, заставившую меня задуматься».

— Рехмир, — позвал я визиря, а когда тот подошёл, я задумчиво сказал, — позови сегодня ко мне Пехсухера, я хочу дополнить город ещё двумя великолепными строениями.

— Могу я узнать, что это будет мой царь? — заинтересовался он.

— Большой ипподром для скачек на колесницах и Колизей.

— Что такое Колизей мой царь? — удивился он.

— Большой такой круглый стадион, где будут проводиться бои рабов и пленных, — объяснил я как можно проще.

Его глаза загорелись.

— Люди любят, когда проливается кровь, мой царь, — он довольно покивал головой, — особенно, если она чужая. Сейчас же за ним пошлю, это очень интересные идеи мой царь, особенно про скачки. Люди любят лошадей и всадников, так что если это будет ещё и состязание среди лучших, это точно привлечёт много народу.

— О, поверь мне друг, — с тяжёлым вздохом сказал я, — то, как я это всё организую, привлечёт не просто много людей, с других стран будут приезжать, чтобы увидеть это зрелище.

— У меня нет ни малейших сомнений в том, что это принесёт много денег в казну мой царь, — улыбнулся он, — последняя реформа Его величества, замкнувшая все разрозненные ранее и сложно подчинённые канцелярии в стройную логичную цепочку горизонтального и вертикального подчинения, просто чудо. У меня нет слов, как передать свою благодарность моему царю, работать стало проще в десятки раз.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнул я, делая шутливый жест рукой, — когда там дядя твой возвращается? Я ему посылал два раза сокола.

— Судя по его последнему ответу мой царь, он заехал на обратном пути в Библ, чтобы наладить стабильные поставки дерева, госпожа Небамон сильно его просила воздействовать своим авторитетом на те рода, которые заняли там город, — ответил верховный визирь, — а он зная, что Его величество покровительствует этой весьма умной и активной женщине, решил удовлетворить её просьбу, пусть и вразрез сообщений из писем Его величества.

Я снова вздохнул, Рехмир был прав. Как я не хотел побыстрее заняться с Усерамоном проблемами митаннийсих наложниц и новым вавилонским проектом, текущие дела также требовали его внимания, ведь он был ответственный за целый новый регион и весьма щепетильно относился к тому, что делал.

— Кстати насчёт писем мой царь, — Рехмир покраснел и смутился, — хотел попросить Его величество отправить сообщение в Керма.

— Я тебе что Рехмир, твоя личная почтовая служба? — изумился я его наглости, — заведи себе почтовых голубей и используй их для передачи сообщений.

Он даже на секунду завис, а затем вкрадчиво поинтересовался у меня.

— А мой царь может об этом рассказать подробнее тем людям, которые занимаются их разведением?

— Они их на еду разводят, — хмыкнул я, — но да могу, в этом нет ничего сложного. Голуби всегда прилетают в своё гнездо, как бы далеко их ни увезли от него. Так что приводи этих своих разводчиков, всё покажу и расскажу. Сделаешь себе почтовых голубей и отстанешь наконец от меня.

— Мой царь, — смутился, но не раскаялся верховный визирь, — у сокола Его величества очень сильный психологический эффект. Такой умной птицы нет ни у кого, так что её появление у любого номарха вызывает только усиление верноподданнических чувств и главное, быстрого выполнения описанных в сообщениях приказов. От простых писем такого эффекта нет. Они могут выполнять и отвечать на сообщения месяцами, а когда перед тобой сокол Его величества, которому нужно дать немедленный ответ, в людях сразу просыпается настоящий энтузиазм.

— Это ещё одна причина, почему его не стоит использовать часто, — указал я, — чтобы не возникло эффекта привыкания. Так что занимайся голубями, а мою птицу оставим на экстренные случаи.

— То есть в принципе мой царь не против этого? — ехидно поинтересовался он.