Люди кругом меня заулыбались, первое напряжение боя, которое испытали все, поскольку увидели слишком много колесниц врага, стало всех отпускать. Наши всадники увидели, что лучники легионов, которые в мирное время могли выпустить на тренировках по нескольку колчанов за день, остановили забег колесниц и им для этого ничего кроме стрел не понадобилось.

На моё и всеобщее удивление, атаки в этот день больше не последовало, так что и мы дали отбой, а войско вернулось в лагерь, где солдат уже ждала горячая еда. В обычное время, им ещё надо было потратить время на её приготовление, а тут тебе нужно лишь снять с себя доспехи, помыться и вот уже сытные мясные похлёбки с густым пивом тебе вручают повара, и всё что тебе нужно, достать свои столовые приборы и спокойно поесть, тихо переговариваясь с друзьями о том, как лучники из соседних когорт отогнали врага.

*

Утром меня разбудили горны и когда я поднялся, прибежал гонец, уведомивший меня о том, что в войске врагов шевеление и оно явно начинает строиться.

— Танини, — позвал я, но парень уже входил с горячей водой, полотенцами и пока он меня мыл, я выпустил сокола из шатра осмотреться. Действительно, там, где было подобие лагеря противника и дымили костры, на которых готовилась еда, бегали хорошо одетые люди и поднимали людей. Во втором лагере, где была элита войска — колесницы, подобного оживления не наблюдалось, возничие лишь не спеша готовили лошадей.

— «Похоже можно не спешить, — понял я по этой картине, — они будут долго строить пехоту».

Зная время за сколько будут готовы мои легионы я приказал военачальникам, отправить разведку, а остальным просто быть готовым, но не торопиться. Время показало, что я был прав, пешие войска у касситов как было привычно для этого времени набраны из простых крестьян и прочего ополчения, так что небольшое слаживание перед походом и боем, вот были и все их навыки. Поэтому их и начинали строить загодя, поскольку держать общий строй для них было уже большим достижением, к которому ещё нужно было прийти.

Чего нельзя было сказать о всадниках, которые были выходцами либо из военного сословия, либо крупных землевладельцев, так же как это было и у нас в Египте. Они были самые боеспособные и самые мотивированные войска у вавилонян. Поэтому не удивительно, что всадники готовились и собирались качественно, не спеша, но тем не менее успели сделать это быстрее, чем построили и выровняли пешее войско.

Мы же за это время позавтракали и выстроили на поле свои ровные и чёткие квадраты когорт, за которыми встали колесницы. Последним подъехал я, когда увидел с помощью птицы, что войско врага готово к бою.

— Что же, пусть нас удивят сегодня, — я показал остановиться Тушратте на пригорке и посмотрел, как заревели горны врага.

*

Бурна-Буриаш потерев рукой красные глаза от недосыпа, приказал трубить атаку пешему войску, добавив при этом, что когда воины подойдут на расстояние выстрела из луков, начать обстреливать из них врага, давая время колесницам подъехать на расстояние выстрела. Вчера они потеряли двадцать колесниц, не успев даже доехать до египтян и сегодня Бурна-Буриаш после бессонной ночи, на которой они с военачальниками придумывали новую стратегию боя против непонятного противника, приказал воплотить её в жизнь. И хотя многие его уговаривали просто бросить на врага все имеющиеся силы и раздавить его за одну атаку, брат царя зная, что вся ответственность за войско и сражение на нём, их не послушал. Да у него было численное преимущество, но вчера они потеряли так много, а войско египтян даже не выпустило при этом свои колесницы, что значило что египетский царь точно знал, какими силами он может остановить какую атаку. Это начинало сильно беспокоить Бурна-Буриаша, впервые столкнувшись с такой непонятной тактикой экономных отбитий атак, ровно столько, сколько это было нужно.

— Брат царя, разреши мне взять в атаку больше воинов! — снова пристал к нему дерзкий бэл бити с юга, поскольку его род и привёл на поле боя больше всего воинов, — я с ними сокрушу врага и добуду победу! Нас больше, чем врага в разы! Я не понимаю, чего ты опасаешься.

Слово «опасаешься» прозвучало очень близко к «трусишь», но Бурна-Буриаш не повёлся на это не сильно скрытое оскорбление, слишком многое стояло на кону. Позже, после победы, он обязательно ему это припомнит, но сейчас, нужно было действовать осторожно.

— Царь назначил главным меня, — сквозь зубы ответил он неприятному ему человеку, — так что, если не хочешь познать его гнев, ты будешь подчиняться мне.

Бэл бити с ненавистью посмотрел на брата царя, но также промолчал и поехал на колеснице к своему ополчению. Только когда заиграли горны и пеший строй первых четырёх рядов тронулся с места, закрываясь щитами, Бурна-Буриаш с яростью понял, что тот наплевал на его слова и вывел в поле половину от всех своих бойцов, устремившись вперёд, чтобы первым достичь рядов неприятели. Следом за ним двинулись и колесницы проклятого самоуправца.

— Не меняем план, — решил военачальник сам для себя, поскольку все командиры не знали о том, что кто-то из их рядов решил всё сделать по-своему, а потому меньше путаницы будет для остальных, если они будут придерживаться принятой только под утро стратегии на сегодняшнюю битву.