Когда закончили с кофе и бутербродами, я собрал мокрую от росы палатку и убрал в рюкзак, сушить некогда, потом. Мы полностью экипировались, спрятали рюкзаки в кусты и не торопясь начали спускаться к охотничьему посёлку. Только начинало светать, и я с трудом находил место, куда сделать следующий шаг. Любоваться природой теперь не представлялось возможным, главное, не навернуться, а ещё не спустить камень со склона, тогда мы выдадим себя с потрохами.

Метрах в тридцати над ближайшими срубленными из толстых брёвен домиками, мы нашли небольшой поросший кустарником уступ, где и расположились. Осталось дождаться, когда охотники уйдут, выждать немного, когда всё утихнет, потом идти к домику, где находится Софья. Скорее всего, это тот самый, в котором мы останавливались пять лет назад, отец всё время выбирал один и тот же.

С большой долей вероятности женщины снова лягут спать, если вообще встанут. Чистый горный воздух и полная тишина вдали от мегаполиса заставят их проспать чуть ли не до обеда. Этому и поспособствуют запасы редких вин, имеющихся у хозяина базы в погребе.

Скрипнула первая дверь, причём в том самом домике. На пороге появился отец, значит, я не ошибся и цель подтверждена. Он потянулся, поправил на спине рюкзак и ружьё, потом неторопливо спустился по деревянным ступенькам и вышел на мощёную грубо отёсанными досками площадку, которая объединяла несколько домиков. Туда уже подходили другие любители пострелять по живым мишеням в дикой природе.

Они закурили сигары и начали тихонько переговариваться. Мы вжались в жухлую траву, чтобы нас не заметили в первых лучах солнца, которое выглянуло из-за гор. Граница света уверенно ползла вниз по склону, где мы находились. Голые ветки кустов не самое надёжное укрытие, но лучше, чем ничего.

Общий сбор состоялся только минут через пятнадцать. Мы, затаив дыхание, ждали, пока они закончат церемонию приветствия и начнут спускаться по длинной лестнице в долину. Построенный специально для капризных аристократов фуникулёр они проигнорировали, романтики хреновы. Начавшие было парить в воздухе спаренные кресла, снова застыли.

Полная тишина опустилась на охотничью базу практически сразу после их ухода. Видимо, жёны и не подумали даже проводить своих благоверных на подвиги лично. На всякий случай мы подождали ещё минут пять, полная тишина, слышна только утренняя перекличка не улетевших на зимовку птиц. Я махнул рукой, мы вышли из укрытия и медленно начали спускаться к нужному домику. Я шёл впереди рядом с Кэт, она была готова в любой момент сделать нас невидимыми, если вдруг кто-то появится на крыльце дома или на деревянном помосте.

Я собирался проникнуть в дом через окно, но они все были плотно закрыты, видать, замёрзли ночью. Тогда придётся через дверь. Крыльцо видно со всех сторон, я решил перестраховаться и взял с собой Кэт, которая воздвигла полог невидимости на время, пока я буду возиться с дверью. А возиться и не пришлось, её никто не закрывал. Значит, Софья не стала вылезать из-под одеяла, чтобы проводить мужа. Прислугу сюда с собой не брали.

Так долго ждал этого момента, а сейчас боялся сделать шаг вперёд. Дыхание участилось, несмотря на все мои попытки успокоиться, а сердце стучало в уши. Мне сейчас предстоит жестоко обращаться с женщиной, чего я никогда в жизни не делал. Ни в этой, ни в прошлой, считал такое поведение ниже своего достоинства, но сейчас нет другого выхода и я, мягко ступая по плетёным коврикам, пошёл в сторону спальни. На лицо натянута балаклава, даже если она проснётся, то вряд ли узнает меня. Разве что догадается.

Передо мной неплотно закрытая дверь. Чтобы она наверняка не издала ни единого звука, я накапал на петли жидкой машинной смазки из тюбика. Дверь открылась бесшумно, в трёх шагах передо мной безмятежно спала моя мучительница. Тот самый человек, который больше всех на свете желал моей смерти. Эти мысли придали мне решимости.

Сделал всё, как запланировал, рывком перевернул её вниз лицом, поставил колено на поясницу, чтобы не брыкалась. Кэт зажала ей рот подушкой, пока я надевал парализующие магию наручники. Потом на вдохе отдёрнул подушку от её лица и засунул кляп, зафиксировав его скотчем от уха до уха. Под действием ослабляющих оков Софья обмякла. Мы запихали её в спальный мешок, она почти не сопротивлялась. Перед тем как наглухо застегнуть молнию, я увидел её расширенные от ужаса глаза. Былое королевское (точнее, княжеское) величие, как ветром сдуло.

Правильно, Сонечка, бойся! Только спальный мешок не намочи, мне его на плече нести. Кэт выглянула в гостиную, потом на крыльцо, потом махнула мне рукой, чтобы я выходил. На помосте никого, хотя где-то были слышны неторопливые шаги, кто-то неспешно прогуливался, наслаждаясь осенним утром. Скорее всего, кто-то из охраны. Даже не подозревает, что здесь происходит.

Я спрыгнул с помоста на нашу тропу и побежал вверх, словно под ногами был ровный асфальт, а не осыпающаяся под ногами, полузаросшая травой «козья» тропа. Несколько минут и мы уже на том самом перевале, где стояла наша палатка. Содержимое спального мешка вяло шевелилось и мычало, я старался не думать о том, что там находится живой человек.