Начальник ГУРа не подвел, и в тот же день фон Лееб получил пространный рапорт, в котором излагалась версия о злобных волхвах из империи. Их личности установила агентура. Список негодяев, устроивших теракт против немецкой батареи ПВО, возглавил князь Несвицкий, кавалер двух высших орденов империи и Нововарягии. В него попали лейтенант Синицын, князья Лобанов-Ростовский и Горчаков — короче, те, кто отличился в отражении террористической атаки против цесаревны. Их имена нашли в газетах. «Мамин пирожок» не подозревал, насколько близким к истине был этот список. Зато особо выделил бесчеловечность и жестокость волхвов-диверсантов, которые добили раненых солдат из патруля. О том, что сами славы мучили и убивали пленных, он умолчал. А маги немцев пленников и вовсе жгли живьем, но это ведь другое, понимаете?

На основе полученной от слава информации фон Лееб сочинил доклад для руководства. В нем он особо выделил беспечность и разгильдяйство славов, затеявших дурацкие атаки самолетами-снарядами. С фон Леебом их не согласовывали, иначе он бы запретил. Зачем дразнить противника, который может нанести по славам сокрушительный удар? Их армия пока что не готова противостоять агрессии империи. В итоге вышло даже хуже. Один из самолетов со взрывчаткой был перехвачен волхвами и перенаправлен по немецкой ПВО. Погибли семьдесят солдат и офицеров, взрыв уничтожил новейший, ценный комплекс.

Как опытный военный бюрократ фон Лееб предложил в своем докладе меры по недопущению подобных инцидентов впредь. Для начала — пресечь подобные инициативы унтерменшей. Запретить им операции на территории противника без согласования с фон Леебом. Виновных строго наказать, а батареи ПВО передвинуть вглубь территории республики, тем самым выведя их из-под ударов диверсантов-волхвов. Они ведь могут повторить атаку. Жизни военнослужащих Бундесвера и дорогостоящее оборудование ценнее, чем какие-то войска аборигенов у линии границы. Тем более, согласно донесениям разведки, очередного наступления империи ждать не приходится.

Доклад в Берлине приняли. К фон Леебу его вернули с резолюцией начальника Генштаба: «Предложенные меры одобряю. Имперских волхвов в плен не брать!» Фон Лееб невольно улыбнулся указанию о волхвах — как будто бы те сдаются в плен. Из Берлина поступило указание и в отношении разведки славов. Начальник ГУРа угодил под суд. В закрытом заседании огласили его рапорт, после чего спросили: почему он, зная от своих агентов о происках имперских волхвов, не предусмотрел возможность захвата ими самолета со взрывчаткой? Что, разве трудно было заминировать его, чтобы исключить возможность перехвата управления? Или хотя бы снять штурвалы? Начальник что-то блеял в оправдание, но его не стали слушать, приговорив к пожизненному заключению. А через неделю он покончил жизнь самоубийством, повесившись на решетке, закрывавшей окно под потолком. Веревкой послужила простынь, разорванная им на полосы. Об этом объявили в прессе. Правда, люди, знавшие начальника, шептались: «Мамин пирожок» не мог убить себя — уж слишком эту жизнь любил. Ходили и другие слухи. Начальника разведки похоронили торопливо, в гробу с закрытой крышкой, которую не сняли, как родственники не просили. Просочилась информация, что даже в морге ужаснулись испорченной харизме трупа. Ну, в смысле, лицо — сплошной кровоподтек. Но пошептались и забыли.

Техническое управление ГУРа разогнали, потому что нехрен каким-то унтерменшам чего-то там изобретать. Есть сумрачный тевтонский гений, он и придумает, что нужно. А ваше дело — гибнуть на фронтах в противостоянии с Варягией. В своем стремлении уйти от неприятностей фон Лееб не предполагал, какой подарок преподнес империи, убрав от линии боевого соприкосновения батареи ПВО. Для штаба группировки объединенных сил империи и Нововарягии они являлись непреходящей головною болью. Потери самолетов от воздействия ракет противника планировались аховыми. Когда разведка доложила о перемещении немецких батарей вглубь славской территории, ей поначалу не поверили — уж больно глупо выглядело. Потребовали перепроверить, но сведения подтвердились. Штабные генералы выдохнули и помолились за здоровье человека, отдавшего такой приказ. Хотя фон Леебу оно не помогло…

*

Николай не подозревал, что угодил в расстрельный список немцев, он занимался жилищным вопросом. Случилось это так. В один из дней его позвал к себе Кривицкий и спросил:

— Нашли себе квартиру или дом?

— Не занимался, — повинился Николай. — Забот хватало.

— Так дело не пойдет, — нахмурился начальник госпиталя. — Мне сообщили в бухгалтерии, что ваша доля продаж раствора уже превысила двести с лишним тысяч. Налогов вы не платите как награжденный орденом Георгия, все эти деньги ваши. Мы с вами договаривались, что долю получаете на приобретение жилья. Да за такие деньги в Царицыно дворец построить можно!

— Так сразу и дворец! — поморщился Несвицкий. — Когда мне его строить? Степан Андреевич, я очень занят, и вы прекрасно это знаете. Вот дом бы я купил, но где и как его искать?