– Илларион Иванович, ваши слова да Богу в уши. Нет пока в Ники интереса к государственным делам. Тринадцать лет по специальной программе обучали, а толку… Ему бы только с преображенцами и лейб-гусарами гулять да по балеринам таскаться. С весны к этой Кшесинской ходит. Докладывают, до утра у неё дома веселится. Минни на это спокойно смотрит. Ей, такое ощущение, кто угодно, лишь бы не Алиса Гессенская. Но весь придворный entourage возмущается, что выбор наследника пал на танцовщицу. И своё назначение наместником Ники воспринял как наказание и ссылку. Что делать, не знаю!

– Извечная проблема отцов и детей, государь. Но с учётом ответственности перед империей, этот вопрос в царской семье имеет государственный масштаб.

– Что посоветуешь-то, старый друг? – император тяжело вздохнул.

– Надеюсь, что самостоятельное дело и в таких объемах заставит цесаревича проникнуться государственными делами. На него ляжет груз ответственности за развитие Дальнего Востока, в то время, когда началось строительство Транссибирской железной дороги. По окончании строительства данного пути на окраину империи можно будет относительно быстро перебросить войска и грузы. Английские газеты уже предрекают, что Сибирская дорога, – Воронцов-Дашков вынул из папки, которая лежала перед ним на столе, листок и прочитал: – «…сделает Россию самодовлеющим государством, для которого ни Дарданеллы, ни Суэц уже более не будут играть никакой роли, и даст ей экономическую самостоятельность, благодаря чему она достигнет могущества, которое не снилось еще ни одному государству».

Император на это лишь хмыкнул.

– Какой здесь простор для государственной деятельности, государь, – граф мечтательно закатил глаза к потолку.

– Дай бог, Илларион Иванович, дай бог, – Александр Третий поднялся с кресла и подошёл к окну. Помолчав, произнёс, не оборачиваясь: – Менять ничего не будем. Наместником Дальнего Востока Ники быть. Там ему балеринок тяжелее найти будет, да и Алису свою забудет. Продолжаем готовить отъезд. Что у нас по срокам начала поездки?

– Планируем на конец января будущего года. Как раз к открытию судоходства на Амуре подгадаем, а Ангару и Байкал по льду обоз пройдёт. Далее до Владивостока к маю доберутся.

– Всё-таки решили резиденцию наместника перенести во Владивосток?

– Да, государь, считаем, что так будет удобнее и для дипломатической работы, и для командования морскими силами. Строительство самого Владивостока и крепости также будет удобнее контролировать.

– Хорошо. Одобряю, – император повернулся от окна и вернулся за стол. – Что по охране Ники?

– Как и планировали, для цесаревича вашим именным указом будет сформирован Его Императорского Высочества Личный Конвой из казаков Приамурья. На время путешествия будет сформирован отряд из вашего собственного конвоя, государь. Кроме того, добавим специалистов из Дворцовой охраны полковника Ширинкина.

– Командиром конвоя планируете назначить хорунжего Аленина?

– Я бы назначил. Князь Барятинский также одобряет эту кандидатуру. Но есть одно но. Аленин отказался от этой чести.

– И почему он это сделал? – брови Александра Третьего удивлённо поднялись вверх.

– Считает, что для данной должности не будет иметь достаточного положения и уважения среди офицеров и казаков конвоя. И это отрицательно скажется на сохранении жизни наследника. А вот личную секретную охрану цесаревича возглавит с удовольствием, – ответил граф.

– Что же, в уме этому молодому офицеру не откажешь, – хмыкнул император. – Не удивлюсь, если он уже кого-то предложил командиром конвоя.

– Вы проницательны, государь, – улыбнулся Воронцов-Дашков. – Предложил – подъесаула Головачева Николая Павловича, обер-офицера Иркутского училища. По вашему указанию он следует в Петербург. Должен прибыть дней через десять.

– Что о нём узнали?

– Из семьи потомственных кубанских пластунов. По первому разряду окончил Оренбургское училище, потом служил в Первом конном полку Забайкальского казачьего войска. Переведён в обер-офицеры Иркутского училища. Отличный наездник. В совершенстве владеет холодным оружием. Это его трюк с разрубанием глиняной пирамиды показал Аленин графу Белёвскому. Искренне предан царской фамилии. Каких-либо сведений о неблагонадёжности Головачева не имеется, – кратко доложил граф.

– Хм-м… Интересная кандидатура. Надо подумать. С Алениным его связывает дружба, Илларион Иванович?

– Можно сказать и так. Но точнее – Головачев стал наставником Аленина. Много занимался с ним индивидуально. Вместе написали работу по тактике. Думаю, это и послужило тому, что Аленин назвал фамилию данного офицера.

– Значит, Аленин собирается у Головачева занять то же место, что полковник Ширинкин у Петра Александровича? И своих казачат планирует к себе в секретную часть забрать?

– Планирует, государь.

– А знаете, Илларион Иванович, ведь может получиться неплохой тандем. Но над кандидатурой Головачева я ещё подумаю. Как он прибудет в столицу, ко мне на приём.

– Слушаюсь, государь, – его сиятельство склонил голову в поклоне.