– Есть ещё одна задача. Постарайтесь всё-таки установить, кто совершил предыдущее покушение на Ники. Я понимаю, что это несколько глупо просить. Целая комиссия из ведущих сыщиков и следователей Министерства внутренних дел не выяснила. Но ваше умение видеть в обыденности новое заставляет меня надеяться на успех и в этом направлении вашей деятельности.

– Слушаюсь, ваше императорское величество, – ответил я, а про себя подумал: «Такими темпами мой девиз “Жертвенность и храбрость” очень скоро будет высечен не только на гербе, но и на могильной плите».

От воспоминаний меня отвлёк цесаревич.

– О чём задумались, Тимофей Васильевич? Близких вспомнили?

– Да, ваше императорское высочество. Почти два года в станице не был. Как они там?

– Скоро увидите.

– Это так. Где-то через час прибудем к станице.

– Куда планируете взять свой десяток казачат? Точнее, уже казаков лейб-гвардии.

– Ещё не решил, ваше императорское высочество. Всё будет зависеть от того, каков будет набор казаков в остальные три взвода конвоя и тех, кого предложат в секретные агенты. После отбора, экзаменов и буду решать.

– С Николаем Павловичем это обсуждали?

– Обязательно. Он полностью меня поддержал в этом вопросе, – несколько покривил я душой.

С Головачевым у меня сложились прекрасные отношения начальник – подчинённый. Но вот по вопросам комплектования конвоя, секретной части и методики их обучения иногда доходило до ора. Мои нововведения из будущего он принимал с трудом. Что уж говорить об остальных кубанцах-конвойцах. В большей степени они воспринимали только парадные функции своей службы.

– Может быть, остановимся в станице на ночь? – поинтересовался цесаревич.

– Ваше императорское высочество, я бы с большим удовольствием, но по регламенту нам отведено пять часов на стоянку и все мероприятия в станице Черняева. Единственно, прошу вашего разрешения отлучиться на час, чтобы встретиться с семейством Селевёрстовых. Дядька Петро и тётка Ольга мне заменили отца и мать. А названая сестра родила племянника.

– Думаю, за один час со мной ничего не случится. Тем более в станице, чьи жители один раз спасли мне жизнь, – ответил, улыбаясь, цесаревич. – Разрешаю, Тимофей Васильевич.

Николай повернулся к свите и подозвал казначея конвоя сотника Еремина и что-то произнёс ему на ухо. Сотник быстро ушёл и вернулся, держа в руках шикарный черкесский кинжал. Все это время на палубе царило молчание. Цесаревич взял у казначея кинжал и протянул его мне со словами:

– Передадите кинжал своему племяннику от меня. На зубок. Так, кажется, у вас говорят?

– Благодарю, ваше императорское высочество. Это большая честь.

– Полно, Тимофей Васильевич. Надеюсь, что ваш племянник вырастет справным казаком и защитником престола.

– Ещё раз благодарю, – я склонил в поклоне голову.

– Вот и хорошо. Я же пока пообщаюсь с Сергеем Михайловичем, – сказав эту фразу, цесаревич отошёл от меня к свите. А я остался у борта парохода, сжимая в руке кинжал.

Чуть меньше двух лет назад я в конном строю ожидал прибытия будущего императора в станицу. Тогда я думал, как мне относиться к этому человек. За это время я узнал много нового о жизни царского дома, системе управления государством, аристократии и её месте в империи. Сам стал потомственным дворянином. Но чем больше узнавал, как живёт простой народ, тем больше думал о том, как облегчить его участь. Но каким путём? Революция? В этом мире Англия и Франция её уже пережили. Легче народу не стало. Только огромные жертвы среди населения.

Почти пять лет назад я ставил перед собой задачи, которые значительно перевыполнил. Сейчас я стал человеком, который находится в близком окружении будущего императора, которого ещё живой и здравствующий Александр III Миротворец пытается научить разумно править. Может быть, в этом шанс или основная цель моего попадания в это время и в этот мир. Попытаться всё исправить без того кровопролития, которое было в моём времени. Поживём – увидим.