– Страшно, Мария Фёдоровна, очень страшно. Если в Японии никто и понять не успел, что произошло, то под таким обстрелом, как на пароходе, я последний раз был во время русско-турецкой войны, тринадцать лет назад. – Барятинский замолчал, а потом одним махом опрокинул коньяк из рюмки в рот. – Если бы не казачата из станицы Черняева, ещё бы больше народа погибло. А Ники и я вряд ли остались бы живы.

– Владимир Анатольевич, то есть всю информацию, которую ты мне прислал по Тимофею Аленину и ученикам его школы, ты подтверждаешь? – Император внимательно вглядывался в лицо своего друга. – И в этой информации всё изложенное – правда?! И я обязан спасением сына молодому казаку в возрасте семнадцати лет?

– Если честно, государь, то трижды обязан! – князь аккуратно поставил пустую рюмку на стол.

– Поясни… – Александр III посмотрел на князя с недоумением. Мария Фёдоровна также недоумённо и вопросительно смотрела на Барятинского.

– Когда Аленин обнаружил засаду на острове, он крикнул «ложись» и каким-то приёмом уронил Ники на палубу и закрыл его собою сверху. Я потом смотрел следы пуль на стене каюты, напротив которой стоял Николай. Если бы его не сбили с ног, то в него попали бы. Это раз! – князь показал императору и императрице оттопыренный указательный палец. – Кстати, и меня, и барона Корфа по этой команде казачата также сбили с ног. Если бы молодой казак Верхотуров Антип не уронил барона и не принял на себя пулю, то тебе, Александр Александрович, пришлось бы искать нового генерал-губернатора Приамурья.

– До сих пор не могу поверить, что молодые люди, почти дети, смогли такое совершить, – произнесла Мария Фёдоровна, промакивая платком слезинки в уголках глаз.

– Мария Фёдоровна, я видел всё собственными глазами, но и мне до сих пор не верится. Можешь себе представить, пятнадцатилетний малец, который ниже меня на голову и легче пуда на два, одним движением сбивает меня на палубу. А через две-три секунды после этого уже ведёт ответный огонь из винтовки по напавшим бандитам. При этом высунулся из-за борта, прицелился, выстрелил и спрятался. Сделал, пригнувшись и присев, вдоль борта два-три шага вправо или влево, высунулся, выстрелил. А в это время атаманцы конвоя только глазами хлопают! Троих из них убили, когда эти горе-охранники ещё винтовки с плеча не скинули!

Князь в раздражении замахнулся, чтобы ударить кулаком по столу, но сдержал удар и после глубокого выдоха продолжил:

– Второй раз Аленин и цесаревича, и нас остальных спас, когда корабль из-под обстрела вывел. О покойных плохо не говорят, но капитан парохода Самохвалов, как и многие гражданские люди под обстрелом, впал в оцепенение, из которого его оригинально растормошил Тимофей, перед этим сбив с ног и спася от пуль. В общем, молодой казак заставил капитана исполнить все необходимые действия по выведению парохода из зоны обстрела, да ещё и не забыл в рубку корабля направить запасных рулевых. Жаль Аркадия Зиновьевича, он, когда пароход уже за остров скрылся и на заливные луга выскочил, дал команду на реверс машины. В этот момент ему в висок пуля прилетела. Царствие ему небесное!

Барятинский перекрестился, за ним осенили себя крёстными знамениями император и императрица.

– А третий раз Аленин спас Ники, когда закрыл его собой от пули, – продолжил рассказ князь. – У меня и сейчас перед глазами стоит эта картина. Тимофей пошёл в капитанскую рубку, чтобы по моему приказанию решить вопрос об эвакуации с парохода, и тут панический крик одного из казачат: «Ермак, на два часа дерево!» Тимофей повернул голову, кажется, крикнул, чтобы стреляли, а сам, оглянулся на нас, сделал два шага назад и прыгнул. Я ещё ни разу в жизни не видел, чтобы человек с места мог так высоко и в бок прыгнуть. Этим прыжком Аленин перекрыл направление выстрела бандита, и пуля, которая предназначалась Ники, попала в него.

– Боже мой, милостивый, благодарю Тебя, что спас моего сына… – императрица наложила на себя крест и начала тихо читать молитву Деве Марии о спасении от беды.

– И как же Аленин остался жив? – спросил император.

– Я уже телеграфировал, государь, чудом, только чудом. Пуля попала в металлический нож, который вместе ещё с двумя были прикреплены у него на плечевом ремне ранца слева на груди. Под ножом оказались часы, которые Ники вручил Тимофею за показательные выступления его учеников. Кстати, Ники эти часы и нож поменял на хронометр Патека, которые, Александр Александрович, ты ему на совершеннолетие подарил. Не ругай его, это благородный поступок.