Пока я валялся в больнице под присмотром Ильи Сергеевича и Оли, у меня состоялось несколько серьезных бесед с профессорами, а теперь уже и партнерами. Они рыли копытом землю, чуть не прыгали от восторга и регулярно водили ко мне целую толпу медицинских светил, понаехавших со всей Федерации смотреть на чудо-чудное, излеченное от астероидной горячки. Больше всего гостей поражало то, что пациент и есть главный обладатель патента. Они осторожно задавали вопросы о деталях методики и выглядели крайне озадаченными, получая от еле живого пятнадцатилетнего пацана вполне компетентные ответы.

Сами профессора, каждый по отдельности, подъезжали ко мне с намеками на продолжение обучения у них в аспирантуре, намекая на блестящие перспективы научной карьеры, но я пока отмалчивался, поскольку ученым становиться совершенно не планировал, но и обижать хороших людей тоже не хотел. Вообще же, давно пора уже было определяться с дальнейшими планами.

Казалось бы, карьера ученого открывала передо мной весьма заманчивые перспективы. Но это только на первый взгляд. Земная Федерация, несмотря на идущую уже более двадцати лет войну с внешним врагом, являлась образованием достаточно аморфным. Со времен, восходящих еще к докосмической эре, она унаследовала территориальное деление на ряд автономий, бывших когда-то независимыми государствами. Соответственно, и космос осваивался вроде бы и совместно, но на самом деле в каждой колонии преобладали либо русские, либо китайцы, либо американцы с европейцами, либо арабы… Ну и широта автономии у колоний тоже впечатляла. Объединиться заставила только угроза нападения, а впоследствии и внешняя агрессия. «Спасибо» кваргам. Но сепаратистских настроений в Федерации все равно оставалось еще предостаточно, что и понятно, учитывая, по сути, принудительный порядок ее создания. Каждый стремился вести свои научные исследования, и между автономиями существовала неслабая конкуренция. Поэтому научный мир Федерации представлял собой грандиозный серпентарий, или проще, отменный гадюшник. С набором знаний в моей голове я смог бы достичь в научном мире очень многого, но изменить вектор развития цивилизации, заставить ее объединить усилия и в условиях войны потратить огромные ресурсы на фундаментальные исследования мне бы оказалось не под силу.

Единственным реальным объединяющим стержнем государства оказалась воюющая армия. С начала войны выросло уже целое поколение молодых людей, для которых мирная жизнь существовала только в фильмах, книгах и рассказах старших. Жизни без войны они не видели и реально себе не представляли, а конец вооруженного противостояния людей и кваргов не просматривался даже на горизонте. В результате я не видел для себя других вариантов, кроме военной карьеры. Только будучи высокопоставленным военным, я смогу на что-то реально влиять в Земной Федерации. Что ж, придется снова стать курсантом. Не привыкать.

Вот только с поступлением в военное училище все оказалось не так просто. В отличие от других учебных заведений здесь дистанционное обучение не практиковалось, что вполне логично. Но неожиданная для меня проблема возникла не с этим, а с моим возрастом. В пятнадцать лет в училище не поступить. До шестнадцати чуть меньше года, но сейчас июнь, а это значит, что следующий набор только через год. Год терять не хотелось, но почитав внимательно требования к кандидатам в курсанты, и полазав по форумам, на которых обсуждались разные высшие военные училища, я понял, что этого года мне может и не хватить.

Для начала, там требовалась нехилая физическая подготовка, которой у меня не было от слова совсем. После излечения предстоял довольно длительный реабилитационный период, так что на приведение в необходимые кондиции моего хилого организма оставалось месяцев девять-десять.

Другой проблемой оказалось мое происхождение. Папа – гражданский медик, мама – учительница. Их родители тоже не имели никакого отношения к армии. Сейчас, когда в реальных боевых действиях участвовать приходилось почти всему мужскому населению Федерации, ибо призыв в армию всеобщий и обязательный, желающих воевать хотя бы не в первой линии набиралось немало. Офицеров старались беречь, по крайней мере, по сравнению с обычными солдатами. С другой стороны, офицерскую карьеру во время войны сделать можно достаточно быструю, если жив останешься, конечно. В результате при поступлении в высшее военное училище стали отдавать предпочтение потомственным военным, поскольку это давало хоть какую-то гарантию, что человек идет в офицеры по призванию, а не по каким-то иным причинам. В общем, отбор предстояло пройти жесткий.

Поскольку в ближайшие пару месяцев заняться физическим развитием мне совершенно не светило, я решил пополнить копилку знаний о мире, в который меня занесло, благо сеть под рукой имелась. Как и ожидалось, Игорь Лавров знал о нем только то, что и положено среднестатистическому пятнадцатилетнему подростку, то есть, с одной стороны, очень много, все-таки он здесь родился и вырос, а с другой стороны, очень мало, так как ничем серьезным и действительно полезным для меня не интересовался.