— Хорошо, — ответил я, уже прикидывая для себя ценность этого предмета, в котором можно было хранить не только воду или вино. — Сейчас при себе у меня нет этих денег, но они будут завтра, — добавил я.

— Славно, — мастер улыбнулась. — И могу я попросить вас, барон, о небольшом одолжении? — спросила Аглая.

— Разумеется. Что от меня требуется? — спросил я.

— Можете выйти с этим предметом из лавки в руках? Соглядатаи Де’Монсари повсюду, и мне так было бы спокойнее, — ответила она.

— Конечно, — кивнул я, уже не столь уверенный, что девушка не чрезмерно осторожничает. А с другой стороны, мне нетрудно, а ей спокойней.

— Хорошо, тогда до завтра, — девушка протянула мне руку. — С вами приятно иметь дело, барон, — произнесла она и улыбнулась.

— Взаимно, — улыбнулся я в ответ. И, взяв ее руку своими, поднес ее к губам и поцеловал.

— Ой, — Аглая покраснела, видимо, подумав, что я собираюсь обменяться с ней рукопожатием.

— До завтра, — я вежливо склонил голову на прощание. И наша троица покинула лавку.

Оказавшись на улице, я огляделся по сторонам, и мой цепкий взгляд сразу же заприметил парочку подозрительных личностей неподалеку. Значит, за мной следили, как, впрочем, и за лавкой девушки. Что ж, не удивлен.

— Возвращаемся на ристалище, — сказал я Фредерику, после чего посмотрел на Воробья. — Ты знаешь, где живут Де’Монсари? — спросил я.

— Разумеется, господин. Каждый, кто живет в Тузуле, знает, — ответил Даниэль.

— Отлично. Тогда для тебя есть еще работа, — произнес я. — Передай от меня послание, что барон Кастельмор принял решение по вопросу тела Вейлра Де’Монсари, и что я буду ждать их в морге ристалища, — сказал я, и Воробей кивнул.

— Хорошо. Я мигом, господин, — ответил пацан и спустя несколько секунд его и след простыл.

— Идем, Фредерик, — сказал я дворецкому, и мы отправились в морг.

*

Ждать Кристофа и его младшего сына пришлось недолго. У меня было еще немного времени поразмыслить над предстоящим разговором. Жалко ли мне было главу семейства? Определенно, нет. Воспитывать сыновей нужно было по-другому. Забрал бы я вещь, наплевав на память, если бы она мне была действительно нужна? Определенно, да. Чем-чем, а рефлексией я никогда не страдал.

По большому счету, Кристофу повезло, что мне ничего не было нужно из этих вещей. И мне нужны были деньги.

— Спасибо, барон, что так быстро решили вопрос с телом моего сына, — произнес глава семейства Де’Монсари, поравнявшись со мной.

— Я понимаю тяжесть вашей утраты, — ответил я. — Я согласен вернуть все вещи, за исключением одного кольца, — я показал на перстень в виде ящерицы, и от меня не укрылся тот факт, что на лице отца Вейлра отразилось облегчение. — Теперь по поводу суммы выкупа. Я оцениваю вещи вашего сына в сто тысяч луидоров, — добавил я.

— Какого…

— Замолчи! — рявкнул на младшего сына Кристоф, после чего посмотрел мне в глаза. — Это слишком большая сумма, барон, — произнес он.

— Вы всегда можете отказаться, — ответил я. — Или же, забрать только те, что имеют для вас особую ценность. Вроде брони или шпаги, — кивнул я на тело мертвого Вейлра.

В морге повисла гробовая тишина. Мы с главой семейства Де’Монсари несколько секунд буравили друг друга взглядами, а затем Кристоф заговорил первым, нарушив неуютную тишину.

— Хорошо, — согласился он. — Вексель, — он повернулся к Отису.

— Отец, мы не долж…

— Вексель! — произнес он настолько холодным тоном, что в морге стало еще прохладнее.

Нехотя младший Де’Монсари выудил из камзола бумагу и протянул ее своему отцу.

Осмотревшись по сторонам, Кристоф увидел стол с листами бумаги и письменными принадлежностями на нем. Подойдя к нему, он взял перо и написал на векселе нужную сумму. А затем достал магический предмет, который я уже видел ранее, и, приложив его к ценной бумаге и оставив на ней горячий сургуч, поставил на нем свою печать.

— Держите, барон, — Кристоф протянул мне вексель.

— Благодарю, — кивнул я, убирая его в новую магическую сумку.

Затем глава семейства Де’Монсари подошел к телу мертвого сына и стянул с него кольцо, а затем вручил его мне.

— На этом прошу оставить меня с сыном, — слова давались ему уже тяжело.

— Хорошо, — ответил я и, не задерживаясь ни секунды, пошел к выходу.

Я, в принципе, понимал его чувства, так как сам испытывал боль от утраты дорогого мне человека. Кроме этого, я прямо сейчас развел его на крупную сумму. Так что да. Задерживаться здесь я не собирался.

Уже будучи возле двери, я бросил взгляд на мужчину, а затем увидел Отиса, который с ненавистью смотрел на меня. А затем он совершил ошибку. Указав на меня, он провел большим пальцем по горлу.

Я тяжело вздохнул. Видимо, скоро Кристоф Де’Монсари останется без наследников…

Когда мы с Фредериком покинули ристалище и вышли на улицу, то сразу же встретились с Воробьем, который нас ждал снаружи. Увидев Даниэля, мне в голову пришла одна идея.