— Побаливает немного, но это ерунда. Бывало и хуже, — он взял в руки тарелку с тарталетками и начал уплетать их одну за другой, запивая все это вином.

Кубок опустел за считаные секунды.

— Магия Анри очень сильна, плюс зелье Жумельяка. Завтра или послезавтра, думаю, я вообще не вспомню о ранении, — продолжил говорить он.

Я наполнил его стакан вновь.

— Спасибо! Вкусное вино! — довольным голосом произнес Де’Жориньи. — Гурбунское?

— Понятия не имею, — я покачал головой. — За вино, как, впрочем, и за многое в поместье, отвечает Фредерик.

— Это тот, который…

— Именно, — перебил я Жуля, который всегда очень громко говорил. А я не хотел, чтобы о нежных чувствах моего дворецкого узнало все поместье.

Хотя, думаю, девушки и так уже догадывались. Подобные сильные чувства, как любовь, очень сложно утаить. Особенно таким простым и прямолинейным людям, коим был бравый вояка Фредерик.

— Ой! — тем временем Жуль закрыл рот рукой и заулыбался, словно ребенок. — Я могила!

— Хорошо, — я покачал головой и налил ему еще вина.

— Благодарю! — произнес Де’Жориньи и разом осушил свой кубок до дна.

Поняв, что доливать ему каждый раз — дело неблагодарное, я просто протянул ему весь кувшин.

— Ах-ха! — здоровяк громко усмехнулся. — Спасибо! — произнес он и, взявшись за кувшин, приложился к горлышку губами. — Вино я люблю, да!

Ага, удивил.

Дальше мы уселись за стол и перекусили, после чего взяли с собой графин, наполненный уже в третий раз, и вышли на задний двор поместья.

— Люк, ваш дом ведь находится на краю Карнатского леса? — спросил меня Жуль, чем немного удивил меня.

— Верно, — кивнул я. — Знаете что-то про этот лес?

— Немного, — ответил мой собеседник. — Помнится, что-то слышал о нем на охоте Рошфоров, — почесав затылок, добавил он.

Хм-м, а вот это уже интересно.

— А что именно слышали, помните? — поинтересовался я, ибо на охоте Де’Жориньи я никогда не видел без вина. А оно не лучшее средство для улучшения памяти.

— Хм-м, — мой собеседник задумался. — Вроде кому-то из гостей Рошфоров было что-то нужно там, — ответил Жуль. — Но вот что именно, хоть убейте, Люк. Не помню! — добавил он и сделал несколько глотков из кувшина. — Вкуснотища! — уже немного захмелевшим голосом произнес здоровяк.

— Жаль, — ответил я собеседнику.

— Не думаю, что это что-то важное, а то я бы точно запомнил, — ответил Де’Жориньи. — Прогуляемся? — спросил он, кивая вперед.

— Разумеется, — ответил я, и мы пошли в сторону изгороди.

— Это вольер? — удивился Жуль, когда мы практически подошли к забору, за которым буквально через пару десятков метров уже начинался Карнатский лес.

— Да, — я посмотрел на деревянное строение, которым был очень доволен. Глава гильдии строителей и его люди потрудились на славу.

— Собираетесь заняться разведением собак? — поинтересовался Де’Жориньи.

— Не совсем, — я покачал головой.

— Хм-м, а чем же? — удивился мой собеседник. — Он новый. Не просто же так вы его построили? — спросил мой собеседник, проведя рукой по древесине.

Рассказывать ему или не рассказывать о своей задумке? Хотя я все равно собирался идти за щенками завтра…

— В общем, в лесу я обнаружил существо, которое очень напоминает волка. Только это необычный волк, — произнес я.

— Необычный? Магический, что ли? — спросил Жуль.

— Да. Это волчица, и я видел в ее логове двух волчат. Я хочу приручить их. Для этого мне и нужен вольер, — поделился я с Де’Жориньи своими планами.

— Хм-м, — он почесал затылок. — Дрессировать магических зверей крайне сложно, — задумчиво произнес он.

— Да? Не знал, — честно ответил я.

— Да. Сейчас количество магических зверей в Галларии, как, впрочем, и в других странах, заметно увеличилось. Еще двадцать — тридцать лет назад увидеть магическую тварь с той стороны разлома было очень трудно. Практически нереально. Но время идет и все меняется. Люди начали все чаще и чаще ловить тварей с той стороны и изучать их. Познав их природу, люди в нашей стране, да и в других, начали разводить магических тварей для разных целей. Так появились сайберы — те твари, которые были рядом с Габриэлем Рошфором, — произнес Жуль, который сейчас был немного не похож на обычного себя.

Он даже каким-то серьезным стал.

Видимо, эта тема нравилась Де’Жориньи и он был в ней подкован.