двор, куплю холста, да и буду шить белье, а потом раздам бедным. Они за

меня Богу помолят. Вот и засядем шить с Варварой, и не увидим, как время

пройдет; а тут Тиша приедет.

Входит Варвара.

Явление девятое

Катерина и Варвара.

Варвара (покрывает голову платком перед зеркалом). Я теперь гулять

пойду; а ужо нам Глаша постелет постели в саду, маменька позволила. В

саду, за малиной, есть калитка, ее маменька запирает на замок, а ключ

прячет. Я его унесла, а ей подложила другой, чтоб не заметила. На вот, может быть, понадобится. (Подает ключ.) Если увижу, так скажу, чтоб

приходил к калитке.

Катерина (с испугом, отталкивая ключ). На что! На что! Не надо, не

надо!

Варвара. Тебе не надо, мне понадобится; возьми, не укусит он тебя.

Катерина. Да что ты затеяла-то, греховодница! Можно ли это!

Подумала ль ты? Что ты! Что ты!

Варвара. Ну, я много разговаривать не люблю; да и некогда мне. Мне

гулять пора. (Уходит.)

Явление десятое

Катерина (одна, держа ключ в руках). Что она это делает-то? Что она

только придумывает? Ах, сумасшедшая, право сумасшедшая! Вот

погибель-то! Вот она! Бросить его, бросить далеко, в реку кинуть, чтоб не

нашли никогда. Он руки-то жжет, точно уголь. (Подумав.) Вот так-то и

гибнет наша сестра-то. В неволе-то кому весело! Мало ли что в голову-то

придет. Вышел случай, другая и рада: так, очертя голову, и кинется. А как

же это можно, не подумавши, не рассудивши-то! Долго ли в беду попасть!

А там и плачься всю жизнь, мучайся; неволя-то еще горчее покажется.

(Молчание). А горька неволя, ох как горька! Кто от нее не плачет! А пуще

всех мы, бабы. Вот хоть я теперь? – живу – маюсь, просвету себе не вижу!

Да и не увижу, знать! Что дальше, то хуже. А теперь еще этот грех-то на

меня. (Задумывается.) Кабы не свекровь!.. Сокрушила она меня… от нее

мне и дом-то опостылел; стены-то даже противны. (Задумчиво смотрит на

ключ.) Бросить его? Разумеется, надо бросить. И как он это ко мне в руки

попал? На соблазн, на пагубу мою. (Прислушивается.) Ах, кто-то идет. Так

сердце и упало. (Прячет ключ в карман.) Нет!.. Никого! Что я так

испугалась! И ключ спрятала… Ну, уж знать там ему и быть! Видно, сама

судьба того хочет! Да какой же в этом грех, если я взгляну на него раз, хоть

издали-то! Да хоть и поговорю-то, так все не беда! А как же я мужу-то!.. Да

ведь он сам не захотел. Да, может, такого и случая-то еще во всю жизнь не

выдет. Тогда и плачься на себя: был случай, да не умела пользоваться. Да

что я говорю-то, что я себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его.

Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете! Он

мой теперь… Будь, что будет, а я Бориса увижу! Ах, кабы ночь поскорее!..

Действие третье

Сцена 1-я

Улица. Ворота дома Кабановых, перед воротами скамейка.

Явление первое

Кабанова и Феклуша сидят на скамейке.

Феклуша.

Последние

времена,

матушка

Марфа

Игнатьевна,

последние, по всем приметам последние. Еще у вас в городе рай и тишина, а по другим городам так просто содом, матушка: шум, беготня, езда

беспрестанная! Народ-то так и снует, один туда, другой сюда.

Кабанова. Некуда нам торопиться-то, милая, мы и живем не спеша.

Феклуша. Нет, матушка, оттого у вас тишина в городе, что многие

люди, вот хоть бы вас взять, добродетелями, как цветами, украшаются; оттого все и делается прохладно и благочинно. Ведь эта беготня-то, матушка, что значит? Ведь это суета! Вот хоть бы в Москве; бегает народ

взад да вперед неизвестно зачем. Вот она суета-то и есть. Суетный народ, матушка Марфа Игнатьевна, вот он и бегает. Ему представляется-то, что он

за делом бежит; торопится, бедный: людей не узнает, ему мерещится, что

его манит некто; а придет на место-то, ан пусто, нет ничего, мечта одна. И

пойдет в тоске. А другому мерещится, что будто он догоняет кого-то

знакомого. Со стороны-то свежий человек сейчас видит, что никого нет; а тому-то все кажется от суеты, что он догоняет. Суета-то ведь она вроде

туману бывает. Вот у вас в этакой прекрасный вечер редко кто и за вороты-

то выдет посидеть; а в Москве-то теперь гульбища да игрища, а по улицам-

то инда грохот идет; стон стоит. Да чего, матушка Марфа Игнатьевна, огненного змия стали запрягать: все, видишь, для-ради скорости.

Кабанова. Слышала я, милая.

Феклуша. А я, мaтушка, так своими глазами видела. Конечно, другие